Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон
Луна стояла высоко; колеблющийся мягкий свет пробивался сквозь щели в досках. Вновь накатила тошнота, и Джейми закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что сделает с Брауном.
Куда же, во имя архангела Михаила и всех святых, негодяй увез Клэр? И зачем? Хорошо хоть, с ними поехал Том Кристи — он не позволит ее убить и, если Джейми удастся его найти, приведет к ней.
Внезапно поверх тошнотворного плеска прилива раздался еще один звук — слабый посвист, затем пение. Джейми различил слова и непроизвольно улыбнулся.
«Пожени меня, священник,
Иль получишь пулю в лоб…»
Он крикнул, болезненно сморщившись, и через несколько секунд Йен уже перерезал веревки. Джейми перекатился на спину, дожидаясь, пока затекшие мышцы станут послушными, затем кое-как приподнялся, и его вырвало.
— Ты в порядке, дядя Джейми? — В голосе паршивца звучала плохо скрытая нотка веселья.
— Нормально. Где Клэр, знаешь?
Джейми поднялся на ноги, пошатываясь, и ощупал карманы; руки распухли, как сосиски, а сломанный палец ныл и покалывал невидимыми иголочками. Впрочем, дискомфорт тут же стерся из памяти под натиском переполняющего душу облегчения.
— Ну, дядя Джейми… — покачал головой Йен, явно впечатленный. — Да, знаю. Ее повезли в Нью-Берн — там есть шериф, который, по словам Форбса, может ее забрать.
— Форбса? — Джейми резко обернулся в изумлении и чуть не упал, в последний момент оперевшись о стену. — Нила Форбса?
— Того самого. — Йен поймал его за локоть; хрупкая доска скрипнула под тяжестью веса. — Браун пробовал там и сям… Под конец сговорился с Форбсом в Кросс-Крик.
— Ты слышал их разговор?
— Ну, — небрежно бросил Йен, однако в голосе читалось подавленное возбуждение и даже немалая гордость.
Цель Брауна была проста — избавиться от тяжкой ноши, в которую превратились Фрэзеры. Он знал об отношениях Форбса с Джейми благодаря сплетням, распространившимся после инцидента прошлым летом и столкновения в Мекленберге весной, поэтому предложил Форбсу взять пленников и воспользоваться ситуацией к своей выгоде.
— В общем, походил он туда-сюда, подумал — Форбс то есть, — дело было на его складе у реки, а я прятался за бочками с дегтем. И вдруг засмеялся, будто придумал умную штуку.
По замыслу Форбса, люди Брауна должны привезти связанного Джейми на маленькую пристань неподалеку от Брунсвика, а там погрузить на судно, идущее в Англию. Таким образом, его благополучно устранят и он не сможет ни помешать замыслам Форбса или Брауна, ни защитить жену. Тем временем Клэр предадут в руки правосудия. Если ее признают виновной — что ж, и дело с концом. Если нет, скандал все равно разрушит их репутацию и влияние, тем самым оставив Фрэзер Ридж на растерзание шакалам, а Нил Форбс воспользуется ситуацией и захватит лидерство над шотландскими вигами.
Джейми молча слушал, и в нем боролись гнев и непроизвольное восхищение.
— Ловко придумано, — резюмировал он, чувствуя себя увереннее: адреналин злости, хлынувший в кровь, заставил головокружение отступить.
— Погоди, это еще не все! Помнишь такого Стивена Боннета?
— Ну?
— Именно его судно пойдет в Англию. — Йен уже не скрывал возбуждения. — Оказывается, Форбс давно проворачивает с Боннетом выгодные делишки — он и его друзья-торговцы из Уилмингтона. Они владеют судном и товаром на паях. А с тех пор как англичане устроили блокаду, прибыль возросла; похоже, наш мистер Боннет — опытный контрабандист.
Джейми грязно выругался по-французски и поспешно вышел из сарая. Море лежало перед ними спокойное, гладкое, словно зеркало; вдаль уходила лунная дорожка. На горизонте виднелось судно, маленькое и черное, совершенное, как паук на листе бумаги. Боннет?
— И когда же они придут, по-твоему?
— Без понятия. — В голосе Йена впервые прозвучала неуверенность. — Как думаешь, сейчас прилив или отлив?
Джейми глянул на мелкие волны, плещущиеся у стен сарая.
— Откуда ж мне знать! Да и какая разница?
Он потер лицо рукой, пытаясь сосредоточиться. Конечно же, его кинжал они забрали. В чулке спрятан sgian dhu[167], но вряд ли трехдюймовое лезвие сильно поможет…
— Йен, а как у тебя насчет оружия? Лук, случаем, не с собой?
Тот сокрушенно покачал головой. Он тоже подошел к дверям сарая и жадно смотрел вдаль.
— Есть два приличных ножа, пистолет. Еще ружье, оставил возле лошади. — Йен кивнул головой в сторону темной линии леса. — Сбегать за ним? Правда, могут увидеть.
Джейми задумался. Желание залечь в засаде, дождаться Боннета и взять того в плен было чисто животным, охотничьим инстинктом; он понимал тягу Йена и разделял ее, однако рациональное мышление уже вовсю работало, подсчитывая «за» и «против», заглушая жажду мести.
Если это действительно судно Боннета — хотя они не знали наверняка, — могут пройти долгие часы, прежде чем за ним отправят лодку. И потом, каковы шансы, что Боннет сам пойдет с той партией? Он — капитан; поплывет сам или пошлет матросов?
При наличии ружья можно подстрелить Боннета из засады — верное дело при условии, что тот сядет в лодку и его удастся различить в темноте. Впрочем, подстрелить — еще не значит убить…
А если не сядет? Тогда придется ждать, пока они подплывут поближе, прыгнуть на борт… Сколько их там? Двое, трое, четверо? Перебить или обездвижить, потом грести всю дорогу обратно, а на судне наверняка заметят переполох на берегу и тогда или разобьют лодку пушечным выстрелом, или дождутся, пока они подплывут поближе, и расстреляют словно уток.
Даже если им все-таки удастся забраться на борт незамеченными, придется долго искать Боннета, как-то ухитриться бесшумно прикончить, не привлекая внимания команды…
Весь этот сложный анализ занял один вдох, а на выдохе решение было принято. Если их убьют или поймают в плен, Клэр останется одна, совершенно беззащитная. Нет, это неоправданный риск. Ничего, потом он найдет Форбса — когда придет время…
— Ладно, — вздохнул Джейми и отвернулся. — У тебя небось только одна лошадь?
— Ага, — столь же сокрушенно вздохнул племянник. — Но я знаю, где можно достать вторую.
Глава 92
Личный секретарь
Прошло два жарких, влажных дня в душной темноте; я буквально чувствовала, как в каждой щелочке моего тела поселяются грибки и плесень, не говоря уже о вездесущих тараканах, которые явно вознамерились отгрызть мне брови всякий раз, как только гасили свет. Ботинки стали мягкими и
