Дневник травницы - Канна Шорен
— Погоди, погоди… Все эти роженицы согрешили до свадьбы?
— Ну не все, у двоих это были повторные роды, но да. Здесь на подобное закрывают глаза, — девушка лишь пожала плечами, мол, привыкай, это нормально. — Весной всё взрослое и подросшее в парней и девиц население выходит в поля. Вспахивают землю, танцуют, поют и… предаются всяким любовным утехам с понравившимися людьми. Главное — всё делать в радость и без принуждения. Желающего принудить девку или бабу мужика тут же поколотят другие.
Судя по вытянувшемуся лицу Яромира, у него что-то сломалось в мировосприятии. Есения знала о строгих нравах столицы. Молодцы и девки женились чаще не по любви, как здесь, а по договорённости родителей и более старших членов семьи. А за столь свободные нравы девку могли навечно в монастырь отправить, а молодца на какой-нибудь дальний край, охранять деревеньку. Ну или, как поступали тут, женят молодых и наказывают молчать о грехе.
— А ты? Ты в таком участвовала?..
— Каждую весну вспахиваю со всеми поле, что принадлежит нашей семье. Но обниматься ни с кем не обнималась.
Есения не успела спросить, что это так всё интересует Яромира, как робко постучали в дверь. Отперев её, она тихо простонала на быстрый и громкий доклад посыльного мальчишки. Очередная роженица…
— Ей богу, всем выдам отвары этой весной, клянусь!
Девушка приказала мальчику передать её просьбу накормить и в этот день всё ещё раненого Яромира. На благо, его раны уже покрылись корками, нужды в перевязке как таковой нет, а обезболивающее подействует до самого вечера. Перед самым выходом Есения склонилась над дневником и бегло написала:
«Кажется, я лишь к Крещению останусь без подобной работы, если не позже. Да благоволит мне удача в нелёгком этом деле!
Третий день месяца Холодной Метели»
И до самого вечера Яромир не видел Есению, бегающую от одного дома к другому. В тот день в деревне родилось ещё семеро крепких деток, пронзившие мир своим первым криком.
Глава 18
«Шестой день месяца Холодной Метели.
Сегодня Крещенская ночь. За последние четыре дня я помогла появится на свет в общей сложности двадцати восьми младенцам. Тихо заплакала и заныла я на тройняшках. На благо, это были не первые роды мамы, отчего всё прошло относительно быстро и спокойно, если можно естественное рождение тройни спокойным. Осталось, по моим подсчётам, три женщины с подходящим сроком. И буду искренне верить, что именно сегодня они не соберутся произвести на свет детей.
Сегодня я снова иду к горам, собирать камелию по просьбе отца Андрия. И, кажется, если бы не он, суждено мне было сойти с ума или умереть от истощения. Однозначно нужно искать ученика к осени. Выхаживать схватки с роженицами могут и мамки со свекровями. А принимать роды, тем более сложные — совсем другое дело.
Нужно не забыть зайти к кому из соседей с просьбой снова покормить Яромира. Не хочется его оставлять, выздоровление только идёт, возможно всё что угодно, в том числе и судороги. Заразу я вывела, да, но ещё неизвестно, как она повлияла на мышцы повреждённой ноги и живота, не проверяли, давали пока зажить.
Уже пора спешить, иначе вернусь совсем поздно.»
Есения повязала тёплый шерстяной платок на голову поверх простого хлопкового, прикрыв всё, кроме самого лица. Поверх тёплого платья также был надет шерстяной вязанный свитер. Она сама когда-то купила пряжу и долгими зимними вечерами вязала его. Он не был красивым, а скорее кривым, неровным и даже неловким. Но шерсть делала его невероятно тёплым, что сейчас и нужно было. Что уж говорить о том, что помимо чулок, на ногах были две пары вязанных носков. Обув валенки, надев дублёнку и взяв варежки из цельной шкуры, Есения мягко растолкала Яромира. Солнце только взошло, мужчине ещё спать бы и спать, но ей нужно было его предупредить о своём отбытии.
— М… Что? — приоткрыв лишь один глаз и щурясь от света, Яромир пытался явно сосредоточить взгляд на девушке.
— Меня до вечера не будет, я попрошу соседей позаботиться о тебе.
— А… Ага… — и со спокойной совестью мужчина отвернулся, натягивая одеяло до самой макушки.
Есения хихикнула на такое и поспешила к выходу. Протестующе мявкнула Ночка, мол, возьми меня с собой. Она спрыгнула на пол с перекрышки печи и принялась тереться об ноги хозяйки.
— Нет, останься здесь, — кошка мяукнула недовольно, помахивая хвостом. — Не просись. Там слишком холодно даже для тебя. Охраняй лучше его, — девушка кивнула в сторону уже спящего Яромира и почесала кошку под подбородком.
Фамильяр недовольно мявкнула и одним лёгким прыжком забралась на кровать. Таким образом она показала, мол, иди, я всё сделаю. Есения мягко и слегка виновато улыбнулась и, схватив заплечный мешок, поспешила покинуть дом.
Деревня уже давно проснулась, начав готовится к празднику и первому базарному дню с Рождества. Местные и приезжие, несмотря на лютый мороз, активно сновали по улочкам, расставляя ящики с разными вещами, от простых деревянных украшений до фарфоровой тонкой посуды. Зычные местные и иностранные торговцы переговаривались на, казалось, всех языках мира, крича что-то, изредка даже ругаясь и смеясь.
Есения не стала идти сначала в сторону площади, толкаться среди людей, а поспешила к ближайшему, по правую сторону от спуска с пригорка, избу. Она не отличалась особым изяществом, но и бедной не казалась. Аккуратная, пусть и старая. Ровно, как и её хозяйка, Мария. Тут жила престарелая вдова со старшей из своих внучек. Дети её давно уехали на заработки в город, говорят, хорошо там устроились. А дочерей сюда для по очереди отправляли для помощи и заботе о бабушке да ради обучения будущих их как будущих жён. Есения постучала и, дождавшись хриплого «Заходи, дорогая», вошла в дом.
— Доброе утро, Мария. Вы всегда знаете, что это пришла я, — Есения по-доброму улыбнулась, подошла и мягко поцеловала сидящую на скамье сухонькую старушку в морщинистую щеку. — Как ваше здоровье? Ничего не болит? Лекарства ещё есть?
— Всё хорошо, деточка. Твоё снадобье ещё есть, не волнуйся, — Мария по-старчески хохотнула. — Мои колени уже ничто не вылечит, но благодаря тебе я могу ходить, пусть и недалеко. Ты что-то хотела, милая?
— Да. Присмотрите за Яромиром, пожалуйста. Ближе к полудню он проснётся, его нужно будет напоить отварами и накормить. Всё стоит уже в печи, в тепле. И в обед принести поесть. А к вечерней службе и я вернусь. Сможет Любава это сделать?
