Маленькая хозяйка большой кухни-3 - Ната Лакомка
На лице Эбенезера отразилось усиленное движение мысли. Он и хотел поверить, и не верил, и выпалил:
- Зачем тогда понадобилось меня запирать?!
- Чтобы вы не наделали глупостей! – тут же ответила я, снова опередив герцога, который как раз хотел что-то сказать, но вместо этого послушно закрыл рот.
- С вами всё в порядке, леди? – тут же заволновался Эбенезер.
- Абсолютно, - сказала я ещё строже. – Благодаря милорду. Вы могли бы извиниться перед ним. Если считаете себя честным человеком.
- Прошу прощения, милорд, - выдал Эбенезер после некоторого промедления, и было видно, что эти слова дались ему с трудом, да и взгляд у него не стал менее подозрительным.
- Всё, он вас простил, - опять вмешалась я прежде, чем герцог ответил. – А теперь отправляйтесь спать, оба. Милорду давно пора отдыхать.
- Но как вы будете спать в той комнате… - начал де Морвиль.
- Там только обои немного обгорели, - беззаботно отозвалась я. – Проветрю комнату – и прекрасно высплюсь.
- Кхм… - только и произнёс герцог.
- Я вас провожу, леди, - заявил Эбенезер. – Заодно посмотрю… - и он потопал по коридору, шлёпая домашними туфлями на босу ногу.
Мне пришлось ещё с четверть часа слушать охи и ахи по поводу моей невнимательности, ждать, пока Эбенезер осмотрел все светильники – погашены ли, а потом он даже проверил, заперлась ли я, и только тогда пожелал мне спокойной ночи, шепча в щёлку между дверью и косяком.
Наконец, я осталась одна, и первым делом наклонилась над портретом Беатрис Ратленд, опасаясь приближаться слишком близко или брать его в руки.
«Клянусь, мисс! Картина так и вспыхнула! Ведьма хочет погубить всех нас!», - как наяву я услышала испуганный голос Сары, служанки из Эпплби.
Тогда я ей не поверила. Боюсь, именно Сару я подозревала в поджоге. Но теперь…
Раньше я заговаривала с картиной, будто Беатрис Ратленд могла меня услышать, но дело-то в том, что я знала – не услышит. А теперь мне было жутко, словно портрет, действительно, слышал меня. И видел. Наблюдал за мною и Диком. Пожар в Эпплби произошёл, когда мы с Диком целовались… И тогда же, когда чуть не согрешили в моей комнате, картина упала и отвлекла нас. Я думала, что кто-то заглянул в комнату. Но что если <em>никто не заглядывал</em>?.. Что если картина по собственной воле мешает нам – мне и Дику?..
Это предположение было невероятным, идиотским, но я так и не смогла заставить себя прикоснуться к картине, чтобы повернуть её изображением к стене.
Я даже легла так, чтобы видеть её, и с невольным трепетом загасила свечу. Теперь комнату освещала лишь луна, и в её серебристом свете лицо леди Беатрис казалось тёмным пятном на фоне белоснежного головного убора. Кому пришло в голову нарисовать на этом уборе муху?.. И зачем?..
Спала я очень дурно. Даже не спала, а дремала, то и дело просыпаясь и видя у стены зловещий портрет. Лучше было бы убрать его в чулан… Но вдруг картина снова загорится? Нет, пусть будет на виду…
Едва стало светать, я вскочила и принялась одеваться. Голова была тяжёлой, но мне не хотелось находиться наедине с портретом леди Беатрис.
Можно было подумать, что всё, произошедшее ночью, мне приснилось, но уродливые подпалины на обоях говорили об обратном.
Интересно, если спросить о портрете у королевских художников, вспомнит ли кто-то эту работу? А если получится найти автора?.. Я думала об этом, пока умывалась и одевалась, но спустившись в кухню стала думать совсем о другом. Сегодня пятый день, дуэль послезавтра. Как там Ричард? Стало ли ему лучше? И пусть я с нетерпением дожидалась, пока мужчины проснуться, всё равно старалась не греметь сковородками и котелками. Сон – лучшее лекарство. А после такой ночи Ричарду нужно отдохнуть… Боже, что мы с ним опять учудили… Я вздохнула и покачала головой, пока взбивала яйца, для яичного теста, в котором собиралась запечь тончайшие ломтики говядины, что мариновалась в пряном уксусе и масле с вечера. Ещё я собиралась подать к завтраку жирную масляную овсянку, салат из свёклы, солёного сыра и зелени, и крохотные бисквиты с начинкой из яблочного джема. Как хорошо бы было, занимайся я этими приятными домашними делами без тревог и переживаний…
Наконец, на втором этаже скрипнули двери, раздались шаги, и вскоре спустились Эбенезер и Ричард.
- Доброе утро! – поприветствовала я их, жадно вглядываясь в лицо герцога и пытаясь угадать, как он себя чувствует.
Чуда не произошло – Ричард по-прежнему передвигался неуверенно и щурил глаза, пытаясь что-то разглядеть. Да, он уверял, что ему лучше, но я видела, что если улучшения и произошли, то совсем незначительные.
За завтраком я старалась быть весёлой, но получалось не очень. Эбенезер был мрачнее тучи и разговаривал с герцогом не слишком вежливо, а Ричард казался задумчивым.
После завтрака я отправила его прогуляться в саду под присмотром Эбенезера, сказав, что мне надо сбегать на рынок и за свежей газетой. Я и правда собиралась купить чего-нибудь в лавке – зелени или лимонов, если попадутся, и честно собиралась купить газету, но главной целью было не это. Я собиралась поговорить с Винни. И лучше бы наш разговор прошёл без участия леди Идалии. Согласится ли Винни встретиться со мной? Будет ли откровенна? Обо всём этом я думала, пока шла от дома герцога на улицу, где прожила всё детство и почти всю юность. Странно проходить мимо собственного дома, не имея возможности туда зайти. Но ещё более странно искать встречи тайком с подругой, которую столько лет считала верной.
Напротив нашего дома двое мальчишек в обносках играли в камешки. Глядя на их увлечённую игру нельзя было и предположить, что эти маленькие оборванцы выполняют роль шпионов. Заметив меня, они насторожились, но я достала из кошелька несколько медяков и подошла к ним, словно для того, чтобы подать милостыню.
Несколько фраз, и я уже знала, что «старая леди» уехала, но «молодая леди» не выходила.
Значит, Винни дома. Без строгой матушки. И это прекрасный шанс поговорить по душам.
Я не стала рисковать и вызывать Винни через слуг. Слуги внимательнее благородных
