Маленькая хозяйка большой кухни-3 - Ната Лакомка
- Позабочусь, - проворчал Эбенезер и добавил: - Главное – вы не беспокойтесь.
- Вы… - начала я возмущённо, но тут же замолчала.
- Унесу посуду и пойду к милорду, - сказал слуга чопорно. – Когда ванная комната освободится, я вам сообщу.
- Да, спасибо, - вежливо поблагодарила я, чувствуя, как уши опять начинают гореть.
Пока ванная комната была занята, я вымыла посуду, и тут по стеклу что-то негромко стукнуло. Как будто бросили маленький камешек.
Поколебавшись, я открыла раму, и через подоконник сразу сунулась чумазая круглая мордашка.
- Я от Чёрного Джека, - важно прошептал мальчишка, поправив рваную шапку на растрёпанных волосах. – За домом следили, выходила служанка – купила в лавке пряников и вернулась, потом выходила старуха…
- Старуха? – переспросила я удивлённо, потому что в доме Кармайклов не было старух.
- Ну да, старуха, - подтвердил мальчишка, - старая леди. Которая длинная, как жердь. Она ездила во дворец, вернулась вечером.
Я догадалась, что бродяжка имел в виду леди Идалию. Она взбесилась бы, узнав, что ее посчитали старухой. Но для мальчишки, видимо, все женщины старше двадцати – старухи. Ведь и Стефанию Близар цыганёнок тоже посчитал старухой, а волшебнице вряд ли было больше двадцати пяти лет…
- Передай Чёрному Джеку нашу благодарность, - сказала я очень серьёзно. – А вот это – тебе, - я быстро собрала остатки ужина, завернула в полотенце и отдала мальчишке. – Продолжайте следить, пожалуйста.
Мальчишка улыбнулся щербатым ртом, схватил угощение и исчез в темноте сада. Я закрыла окно и медленно опустила штору.
Не слишком полезные сведения. Если говорить честно – совсем бесполезные. Возможно, завтра удастся что-то разузнать? Завтра – пятый день, останется всего да дня до дуэли…
Через полчаса Эбенезер явился и доложил, что герцог де Морвиль в своей комнате.
- Его светлость уже лёг спать, - сказал Эбенезер со значением, - и я также отправляюсь спать, буду охранять сон его светлости в его комнате. Вам, леди, желаю спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - ответила я, подумав про себя, что исполнительность Эбенезера начинает действовать на нервы.
Но время было позднее, я загасила свечи в кухне и коридоре, взяла чистую рубашку и простыню, чтобы вытереться после купания. Наполнила ванну, добавила в воду ароматной розовой эссенции и долго нежилась в воде, пока она совсем не остыла.
Я долго расчёсывала волосы, потом заплела их в косу, чтобы не перепутались за ночь, и вернувшись в свою спальню долго сидела на кровати, глядя в стену.
Остается два дня…
Всего два дня до дуэли…
И то, что происходит – это похоже… похоже на то, словно кто-то загоняет герцога де Морвиля в ловушку, откуда ему уже не будет спасения…
Дверь тихо заскрипела, открываясь, и я едва не вскрикнула от неожиданности и страха.
- Ещё не спишь, Сесилия? – услышала я голос Ричарда, а потом он появился и сам – в распахнутом халате, под которым виднелись одни подштанники, босой, и… и без Эбенезера.
- Не сплю! – я вскочила с кровати. – Что случилось? Почему ты здесь? Где Эбенезер?
- Спит, - ответил Ричард и закрыл за собой дверь.
Рука его легла на дверную задвижку, и у меня перехватило дыхание, а когда задвижка медленно поехала в пазах, запирая нас в комнате, у меня всё сжалось внутри, и колени предательски задрожали.
- Дик, ты с ума сошёл? - прошептала я, когда он двинулся по направлению ко мне. – Эбенезер проснётся…
- Даже если так, - сказал де Морвиль, подходя ко мне вплотную, - помешать нам он не сможет. Я его тоже запер. Через окно со второго этажа он точно не полезет, и дверь не выломает. Сесилия, не могу без тебя… - тут он обнял меня за талию, прижал к себе и поцеловал сначала в губы, а потом – долгим поцелуем – в шею.
Глава 10
Мне сразу припомнилась картина в кабинете дядюшки – на ней молодая и красивая дама жеманно закатывала глаза, отталкивая настойчивого и полураздетого господина, а тот, продолжая поцелуй, закрывал дверную задвижку.
Эбенезера всегда возмущала эта «нескромная», как он выражался, живопись, но дядя только посмеивался и говорил, что в доме, где все так серьёзны, немного легкомыслия не повредит.
И вот теперь мы с Ричардом словно ожившие герои той картины стояли у двери, сплетаясь в объятиях, и я то ли отталкивала его, то ли притягивала, а он шёл к своей цели всё настойчивее.
На мне была одна лишь ночная рубашка, её ворот благополучно распахнулся, и рука герцога так же благополучно оказалась за воротом. То есть непосредственно на моей груди, и мне совершенно не хотелось напоминать, что руки благородным господам следует держать при себе.
Всё же я смогла промяукать что-то вроде «надо сохранять благоразумие». Не поручусь, что фраза прозвучала именно так, потому что сложно говорить, когда поцелуи слишком жаркие, объятия слишком пылкие, а прикосновения слишком нескромные. Боюсь, и я повела себя нескромно, потому что принялась стягивать халат с Ричарда, и это совершенно противоречило тому, что я лепетала про благоразумие и сдержанность.
- Господи, Сесилия, да я клянусь, что не трону тебя, - принялся уверять Ричард, не прекращая оглаживать и ощупывать меня, словно пытался убедиться, что держит в объятиях именно Сесилию Лайон, а не сплетницу леди Бобински, к примеру. – Всего несколько поцелуев… всего один… и я сразу уйду…
Не знаю, верил ли он сам тому, что говорил, но я точно не верила.
Дверная задвижка, передвинутая в пазах до упора, красноречиво указывала на то, что уходить его светлость не собирается, и счет поцелуям уже вёлся десятками, а не поштучно.
И я вдруг подумала – а не стоит ли отправить разум прогуляться куда-нибудь подальше? Два дня до дуэли… А потом я могу потерять Ричарда навсегда. Справедливо ли отказывать ему в последней радости?.. Нет-нет! Даже предполагать такое нельзя! Герцога ждёт долгая и счастливая жизнь! Небеса не настолько жестоки, чтобы уничтожить такого доброго, благородного человека… Самого лучшего на свете…
Самый лучший человек тем временем уже нёс меня в сторону кровати, и я совсем не помнила, каким образом оказалась у него на руках.
- Дик, ты с ума сошёл… - сделала я очень слабую попытку остановить его, потому что вопреки словам обхватила герцога за шею и склонила голову ему
