Знак судьбы - Шеннон Майер
Пол чуть не затрясся от топота, и волки завыли в знак согласия.
На протяжении следующего часа Диана делила обязанности, разбирала задачи и приободряла. Должен признаться, я был впечатлен и весьма благодарен за то, что никогда не стану королем чего бы то ни было.
К тому времени, как все закончилось, я был почти убежден, что у нас имелся хороший шанс выиграть эту войну.
Почти.
– Она потрясающа, правда? – прошептала Герцогиня мне на ухо, пока я смотрел, как волки пробираются к двери, все еще гудя от возбуждения и жажды крови.
– Да.
– Я так рада, что правильно поступила, отдав ее Ликану. Она – гордость нашей семьи, даже если никто никогда не узнает об этом.
Сиенна подошла ко мне и взяла меня под руку.
– Не могли бы вы попросить нашу группу задержаться еще на несколько минут? Я хочу поговорить о том… что произошло ранее.
Герцогиня кивнула и пошла говорить с остальными, а я повернулся к Сиенне.
– Все хорошо?
Я знал, что, покидая тренировочную площадку ранее, она была расстроена, но после разговора со мной она, казалось, пришла в норму.
– Просто… у Оракула было видение во время ланча, и я подумала, что должна поделиться ее словами.
Желудок скрутило в узел, но я все равно кивнул.
– Конечно.
Когда все волки ушли и мы всемером снова остались одни, Сиенна взяла инициативу в свои руки, встав перед нами.
– Я знаю, что перед нами стоял вопрос – буду я полезнее в тылу, исцеляя раненых, или же в бою наравне со всеми. Теперь я могу объявить, что вопрос этот больше не подлежит обсуждению. – Она выдержала мой взгляд. – Из Мирры донесся голос… голос, как мы думаем, принадлежащий божеству или, по крайней мере, некоему сосуду добра. Мое присутствие на поле боя необходимо, если мы хотим одержать победу. А мы одержим ее.
Бетани медленно кивнула, принимая эти слова без вопросов, в то время как Уилл хранил молчание.
Я же…
– Хватит пороть чушь. Однажды Сиенне снится, что, если она не уйдет, мы все обречены. Затем мотыль говорит ей то же самое. А теперь старуха говорит, что она должна не только остаться, но и присоединиться к бою, – из меня вырвался разочарованный рык. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но полагаться на кучку фокусов сейчас кажется полным безрассудством. Несомненно, где-то здесь замешано зло. Кто скажет, что правда, а что нет? – потребовал я.
– Прости, племянник, но я была там и слышала это собственными ушами, – сказала Герцогиня, поднимаясь и опираясь на Ликана в качестве моральной или иной поддержки. – Знаю, ты хочешь, чтобы она была в безопасности. Я тоже этого хочу. Но без Сиенны мы все равно что мертвы. Включая ее саму. Нам не спастись от гнева Эдмунда: если мы бросим ему вызов, то без Сиенны проиграем.
Все остальные пробормотали что-то в знак согласия, но я едва слышал это, потому как ударил кулаком в каменную стену позади себя.
Этот проклятый Оракул с самого начала была занозой в одном месте. До сих пор она не сказала нам почти ничего, что могло бы хоть как-то помочь. Если честно, она вообще казалась одержимой желанием подвергнуть Сиенну как можно большей опасности. И сейчас она снова это делала, тем самым становясь врагом в моих глазах.
– Шевелись, Голиаф, – пробурчала старуха, о которой шла речь. Она пробиралась мимо меня на кухню. – Боги, тебе нужно указывать свой почтовый индекс.
Я чуть не рассмеялся над черным юмором всего этого. Я сражался со всеми видами зверей, от оборотней до демонов, и вот повержен какой-то маленькой женщиной, которая старше самой земли.
Проклятие.
Глава 17. Сиенна
После встречи день пошел на убыль, и по большей части я была предоставлена самой себе. Доминик все еще злился на то, что я потребовала своего участия в битве. Даже не потребовала, а заявила об этом.
Мне не хотелось встречаться с его гневом лицом к лицу, не сейчас. Поэтому я снова оказалась на пути к конюшням. Не то чтобы я думала, что и вправду смогу прокатиться на Хавок, не такая уж я и дура.
Хрупкому, слабому человеку не разрешалось делать ничего, за чем не наблюдал бы кто-то другой. При таком раскладе мне придется повоевать с Домиником, чтобы добраться до поля боя.
Остановившись на кухне, я схватила яблоко и сунула его в карман. Поскольку мы не сможем развеяться, меньшее, что я могла, – предложить ей компромисс.
Я нахмурилась, открывая дверь в конюшню и ненавидя себя за то, что была здесь слабым звеном. Что все беспокоились обо мне, даже если собирались отпустить. Я заставила себя тихо выдохнуть и попыталась выплеснуть все запутанные эмоции вместе с этим выдохом.
Поразительно, но мои попытки унять смятение не удались.
– Ненавижу это, – буркнула я себе под нос.
Пока я проходила вдоль сарая, несколько лошадей уставились на меня, но я продолжала двигаться.
Хавок была в дальнем конце, как обычно. В основном для того, чтобы кто-то, кто незнаком с этой лошадью, не подумал, что она стóит потерянной конечности, когда попытается погладить ее.
Я тихо свистнула, и она высунула голову из своего стойла. Сперва ее уши были настороженно вздернуты, но как только она увидела меня, они приветливо качнулись вперед, и она тихонько заржала.
– Привет, моя красавица, – пробормотала я и, подойдя к ней, провела рукой по голове, нежно почесав ее.
Пошарив по сараю, я нашла коробку с щетками и зашла в ее стойло, плотно закрыв за собой дверь. Хавок уткнулась носом в мои руки, ища лакомства, которые я обычно приносила.
– Да, да, ты права. У меня кое-что есть. – Я вытащила яблоко из кармана, и она тут же откусила половину. Сок потек у нее изо рта на мои пальцы. Я положила оставшуюся половинку на землю и взяла щетку.
Я думала, что, может, придя сюда, найду спасение от мыслей, но методичные, знакомые движения щетки лишь заставляли мысли блуждать в голове пуще прежнего.
Все эти «что, если» безостановочно крутились в мозгу.
– Что, если все мы переживем эту войну, Хавок? Что тогда? – Я провела щеткой по спутанной гриве, осторожно распутывая колтуны. – Мне просто остаться
