Реверанс со скальпелем в руке - Тамара Шатохина
Потому и принимать «подарки» в конвертах не считалось зазорным. Но и не существовало такого понятия, как «предоплата». Может где и было, у них в больнице — нет. Медики вообще суеверны и не принято получать благодарность «до»… Брали только в случае благополучного «после», когда пациент выписывался и уходил на своих двух.
Разделив благодарность между членами бригады согласно личному вкладу, Шония и эти деньги нес домой. Мог утаить, но смысла в этом не видел — тратить их одному было некуда и некогда. Но такие подарки, по большому счету выливались почти в еще одну зарплату и в итоге Георгий приносил в дом намного больше Нуцы, как и должен, собственно, мужик. И, как мужик, он просто не мог отпустить её вот так — с одним чемоданом.
Нужны деньги.
И неизвестно сколько их еще понадобится для Маши.
Потому что у неё диагноз, как в том анекдоте — а что это за буквы, доктор, в моем больничном — ХЗ? Условный у неё, можно сказать, диагноз. А прогноз, так вообще… из серии — все под Богом ходим.
Когда она не ответила на звонок старшей по поводу выхода в смену на операцию, ему сразу доложили. А он и до этого… пару дней уже чувствовал себя, что называется — не в своей тарелке. Спать не мог, сидел по полночи на кухне и цедил чай, роясь в ноуте. Тревожность, рассеянность… списывал все на то, что ждет, что соскучился.
Ломали дверь с представителем местного ЖЕО и участковым, еще пара секунд ушла на то, чтобы найти Машу. Минута, чтобы приблизительно определить диагноз — общее состояние, рефлексы указывали на гипогликемическую кому.
Глюкозу привели к норме в стационаре и, в принципе, это должно было вывести Машу, но нет… Даже степень — среднюю, ставили условно. Консилиум, как положено… Изменений, которые приводят к патологическому ухудшению кровообращения, инсульту, одностороннему параличу, а дальше и смерти пациента, не успело произойти и не происходило. Но и в сознание Маша упорно не возвращалась.
Георгий сразу позвонил отцу в Питер. Тот быстро договорился и устроил дистанционный консилиум лечащего Маши с одним из ведущих врачей нужного профиля. В итоге — почти то же ХЗ. И самое странное, что никто особо и не удивлялся этому, потому что в медицине всякое бывает… Действительно — в каждом медицинском случае могут быть исключения и каждое из них рассматривается отдельно. Но вот это веское «бывает» звучало с каким-то непостижимым пониманием и принятием, что ли? Хотя Шония не понимал ни хрена!
— А вы читали Редигера, молодой человек? — поинтересовался у него знакомый отца, — его «Излечившиеся…». Конечно, там в основном речь идет о сознательных духовных практиках, но упоминаются и другие случаи спонтанного исцеления. То, что существует плацебо, ни для кого не секрет, как и существование психосоматики. Мы знаем, что у людей, позитивно смотрящих на жизнь, любой процесс выздоровления идет быстрее. И наоборот… Как мне кажется, это наш случай.
— И что вы предлагаете, доктор? — нервничал Георгий.
— Поддерживать, что же еще? Было правильно назначено переливание препаратов крови, мы с Виталием Ивановичем согласовали лечение и состав питательных смесей. Необратимых изменений метаболических процессов не произошло. А ведь голодная кома предполагает состояние тяжелейшее, практически безнадежное! Я даже затрудняюсь ставить третью стадию — симптомы смазаны… Пациентка была клинически здорова, о гипогликемической коме речи, к счастью не идет, состояние позволяет получать энтеральное питание, а это очень даже неплохо. И будем ждать. Возможно, когда восполнятся запасы гликогена и жиров… а может и…
ХЗ, короче. Шонию, как врача, осуществлявшего лечение радикальными методами, такая неопределенность не просто раздражала — бесила, но специалистам он привык доверять. И злился не на них.
Первые дни — самые страшные, когда он не мог оперировать, спать, есть… На пару дней, когда шли консилиумы и консультации, он будто выпал из жизни. Тогда и произошел разговор с Нуцей — о Маше. Вернее, говорила она, а он смотрел на нее больными воспаленными глазами и кивал, соглашаясь со всеми обвинениями и выводами, которые она делала.
Был до чертиков ей благодарен, что не скандалит и даже не плачет — еще и это, казалось, точно не выдержал бы и сорвался во что-то страшное. Хотя как должна вести себя жена и что чувствовать, узнав, что её муж много лет безответно любит другую женщину, он даже представить не мог, да и не пытался. Потому и не оправдывался, а без конца благодарил её, хоть и понимал, что выглядело это не совсем адекватно.
— Георгий… дети ждут — приходи домой, — устало и монотонно говорила Нуца, — здесь, возле нее, ты не нужен — пойми. Есть кому…
— Я понимаю, да. Спасибо, Нуца, спасибо тебе… — как заезженная пластинка, твердил он.
Дома принял снотворное и выспался, даже что-то поел и пообщался с детьми. Потом все вошло в привычную колею — почти. Потому что, как раньше, просто не могло быть.
Перед операциями пил крепчайший кофе, принимал душ и шел «к станку». На второй день в операционной зазвучала музыка. Стас улыбнулся, увидев вопрос в его взгляде:
— Ты молчишь, как сыч и только приказываешь. А мы уже отвыкли от тишины. И что такого, старик? Нормальная практика — существует такое понятие, как операционный плей-лист. Причем, на все случаи — даже регги… тут главное в пляс не пойти, а так — вполне себе поддерживает сердечный ритм пациента. Я выбрал универсальный — для любых операций. Слушаем классику, господа!
Где-то через неделю после того, как нашел Машу, он увидел её бывшего — тот ждал его у служебного входа…
— Я хочу Машу проведать, увидеть.
— В больнице карантин в связи с пандемией. К сожалению, ничем не могу помочь — не уполномочен, — отбился Георгий.
— Я знаю — соседка сказала, что она в коме. С ней говорить нужно, чтобы она услышала… и вернулась, — отчаянно смотрел на него мужчина.
— Бред собачий! — отрезал Шония, — риски несопоставимы! А ты — вообще… Чужой уже человек для неё.
— Фото её скинь хотя бы, будь человеком.
— Ты серьезно? — изумился Шония, — а спать сможешь после этого? Жрать? — и ушел. Кулаки чесались…
Бред какой! Она и так на волоске… не дай Бог вирус — и все! В урологии больше двадцати заболевших в течении недели. Выписались после операций —
