Босиком в саду камней - Ана Адари
— У меня немногочисленное войско.
— Главное, чтобы оно помогло тебе добраться до ворот Пекина. Здесь тебя встретит генерал Лин со своей армией. Жди.
— Но время играет против нас! Как вы добьетесь смещения наследного принца?
Как? Да я понятия об этом не имею!
— Это не твоя забота. Помни о своем обещании. О титуле, который отныне по праву мой, если удача тебе улыбнется.
— Само собой, матушка.
Он почтительно мне кланяется. Еще бы! Теперь от меня зависит его судьба! В живых его теперь уж точно не оставят, если мы проиграем.
Я полна решимости.
Но буквально на следующий день на меня обрушивается удар судьбы.
Глава 12
Мне всегда казалось, что я к этому готова. Еще когда ухаживала за тяжелобольной бабушкой, понимала, что в борьбе со смертью рано или поздно проиграю. Но билась я достойно. И продлила бабушкину жизнь, насколько это было возможно.
А тут выпустила из рук ситуацию. Увлеклась борьбой за власть. Император, будто конь с отпущенными поводьями, ринулся на пастбище. К накрытому столу. И позволил себе лишнего. Не только острую и соленую еду, которая была ему вредна, но и алкоголь.
Мои враги, воспользовавшись моим отсутствием и жестким контролем, тоже постарались. Я не видела, кто конкретно подливал старику. Но тост следовал за тостом.
И последствия не замедлили сказаться. Как только его дети, внуки и правнуки, не живущие в столице, покинули дворец, его величеству стало плохо. Словно и впрямь попрощался.
Я сразу поняла: инсульт. Шанс выкарабкаться есть, но шанс умереть гораздо больше. И вот тут я испугалась. У меня же еще ничего не готово!
Император лежал без сознания, а вокруг его ложа собирались шакалы. Слеталось черное воронье. Сбегались отовсюду падальщики. Во дворец к наследному принцу потянулись просители и прихлебатели.
Я моментально взяла себя в руки. Бороться, Катя! И перенесла свои вещи в спальню к похожему на живой труп императору. Заявила во всеуслышание, что буду спать на коврике у двери, но его величество не оставлю ни на секунду!
Я включилась на полную. Сама почти перестала есть и спать. Подняла на уши всех дворцовых лекарей, а парочку показательно казнила. Заявив, что не допущу к его величеству шарлатанов. Никаких кровопусканий! Собрала консилиум, вспомнила в деталях, как выхаживала бабушку.
Наследная принцесса пыталась вмешаться, но тут на сцене появился Юн Чжоу. Решительности у него прибавилось. Он заявил, что пока император жив, ничьи другие приказы Парчовые халаты выполнять не будут.
А поскольку его величество без сознания, то решения принимает его Благородная супруга Ли. Касающиеся его здоровья.
Парчовые халаты встали на мою сторону. А в дверях покоев его величества насмерть встал Хэ До. Яо Линь тоже подключилась. Кормила меня насильно, потому что аппетита у меня не было, и утешала, как могла. Я превратилась от переживаний в тень.
Не только за собственную жизнь я боялась. Да я вообще про это забыла! Даже про Лин Вана. Чье войско наверняка уже идет к столице. Да наплевать! Старик и в самом деле стал мне дорог. Я успела его по-своему полюбить. У любви ведь много лиц. Физическое влечение я испытываю только к Лин Вану. А к императору — глубокую привязанность. Дочернюю.
И я боролась. Две недели слились в одно большое черное пятно. Потом оно начало размываться, появились лучики света. У его величества дрогнули ресницы. Пошевелились пальцы на правой руке. Император застонал.
Когда он очнулся, я поняла, что ему тоже страшно. Он стиснул мою руку своими скрюченными пальцами и прохрипел по слогам:
— Не хо-чу… уми-рать… Мэй… по-мо-ги.
И я поняла: не все так безнадежно. По крайне мере, не полный паралич. Крепкий старик! Левый угол рта уполз вниз, лицо словно треснуло и перекосилось, но говорить, хоть и с трудом, император может. И он в сознании, что важно.
— Вы будете жить, ваше величество, — твердо сказала я. — Все страшное позади. Но обещайте меня слушаться.
Он с трудом, но кивнул. А я решительно взялась за дело. Сначала надо поставить в известность Восточный дворец: не торопитесь.
В Китае старших почитают свято, здесь с этим строго. Как бы наследник не хотел поскорее занять престол, сыновний долг есть сыновний долг. И его высочество буквально ползет от двери в спальню до кровати, где лежит пластом отец. Размазывая по жирному лицу слезы.
Убедительно. На кровати сижу я. Пичкаю Сына Неба с ложечки питательным бульоном. Заботливо промокаю губы мягкой душистой тканью.
— Отец… — наследный принц бьется лбом в ковер. Раз, другой, третий… Не переусердствуй, дорогой.
Император шевелит пальцами.
— Что? — вскидываюсь я.
— Мэй… не у… хо… ди…
— Я не уйду, ваше величество.
Понимаю: он боится. Беспомощен абсолютно. Несчастный больной старик. Только мне он, похоже, и нужен. Лишь мне он может доверять. Он и цепляется за меня как за соломинку.
— Жи-ить…
Основной инстинкт включается на полную. Страх перед смертью. Желание ее отсрочить, хоть ненадолго. А поскольку уход за ним хороший, а я так просто гениальная сиделка, мы с императором потихоньку идем на поправку.
Я не знаю, сколько он еще протянет. Знаю только, что никогда уже не будет прежним. Теперь это развалина. Но я знала дедушку, который восемь лет пролежал почти полностью парализованный. Но жил! При хорошем уходе все возможно. Год-другой у меня точно есть.
Я плачу от счастья. У меня получилось…
— Мэй… — император тоже плачет. Из плохо видящих старческих глаз ручьем текут слезы. — Простиии….
Мы как никогда близки. И в этой близости ни грамма корысти. Я спасаю ему жизнь, потому что спасаю.
Наступает день, когда старика в инвалидном кресле вывозят на прогулку. То есть, кресло качу я, никому этого не доверю. От сволочей в парче и золоте всего можно ждать. Потому что за на нами следует разряженная в пух и прах толпа: императорская свита. Только мы с его величеством похожи на безмолвные тени, наши одежды черные, а лица сосредоточенные. Мы еле тащимся, но это все равно победа.
— Ваше величество, посмотрите, какое сегодня синее небо! — с восторгом говорю я, когда кресло, наконец, в саду.
Император похож на маленького ребенка, который получил желанную игрушку. Ему хорошо, насколько может быть хорошо тяжелобольному человеку, который чудом избежал смерти.
И тут появляется гонец. Смотрит на меня. Теперь все вести до его величества доводят только с моего дозволения. Я стараюсь
