Вардаэсия - Линетт Нони
Сократив расстояние между ними, она обняла своего друга. Его и без того напряженное тело замерло, но затем его руки двинулись, чтобы обхватить ее, хватка усилилась с отчаянием. Его тело начало дрожать рядом с ее телом, когда он выпустил свое горе, гнев и страх, все, что он чувствовал в течение дня… и дольше. Те же эмоции, которые сама Алекс пыталась контролировать.
Снова навернулись слезы, на этот раз целебные, когда ее собственное сердце начало восстанавливаться, Алекс держала Джордана в течение долгих минут, пока он не вздохнул и не отстранился.
Глядя ей в глаза, выражение его лица было искренним, когда он сказал хриплым голосом:
— Я не имел в виду то, что сказал. Ничего из этого. Я просто был таким…
— Тише, — прервала Алекс, — я знаю, ты сказал это только потому, что был расстроен.
Джордан покачал головой.
— Я даже не дал тебе объяснить.
— Сейчас это не имеет значения. Тебе не нужно снова извиняться… я уже простила тебя.
— Я этого не заслуживаю. То, что я сказал…
— Это то, что делает семья, Джордан, — тихо вмешалась Алекс. — Мы совершаем ошибки. И мы прощаем друг друга.
Джордан закрыл глаза, оставшееся напряжение покинуло его тело, когда он привлек ее обратно для еще одного дрожащего объятия.
— Ты — одна из лучших вещей, которые когда-либо случались со мной. Ты ведь знаешь это, верно?
Его прошептанные слова успокоили остатки ее боли, не оставив ей ничего, кроме тепла внутри.
— Если ты снова заставишь меня плакать, я заберу свое прощение обратно, — сказала она ему хриплым голосом, борясь с новой волной эмоций.
Ее ответ вызвал легкий смешок, звук невообразимо чудесный для ушей Алекс, и он отпустил ее настолько, что она смогла увидеть, что его глаза больше не были полны слез, а вместо этого снова были ясными и сияющими.
— Сделай это, и тебе просто придется простить меня снова, — сказал Джордан, и веселье отразилось на его ранее опустошенных чертах. — Семья, помнишь? Я слышал, что это то, чем мы занимаемся.
— Я буду сожалеть о том, что сказала это, не так ли?
Джордан снова усмехнулся, затем наклонился и по-братски поцеловал ее в лоб.
— Отдохни немного, Алекс. Через несколько часов нам предстоит взяться за еще одни Врата, и нам понадобится наш спаситель в отличной форме.
Алекс закатила глаза, скрывая, как ей приятно слышать его беззаботный тон, лишенный какой-либо мрачности.
— Да, да. Может быть, завтра кто-нибудь другой сможет взять на себя эту слабину для разнообразия. И кроме того, я почти уверена, что у меня больше нет достаточно сочных воспоминаний, чтобы удовлетворить массы наших обожающих фанатов.
— Жутко, что они наблюдают за всем, что мы делаем, — сказал Джордан. — Как будто мы для них ежедневный источник развлечений. Интересно, чем они были заняты до нашего прихода?
— Вероятно, поедают души своих детей, — сказал Алекса с невозмутимым лицом.
С коротким приступом нездорового смеха Джордан сказал:
— И на этой ноте… увидимся утром.
— Спокойной ночи, Джордан, — прошептала она, когда он отвернулся от нее и зашагал обратно в свою комнату, уважительно кивнув человеку, наблюдавшему за ними.
Алекс не сразу направилась обратно в свою комнату. Вместо этого она подошла к тому месту, где Кайден стоял, прислонившись к своему дверному проему. Она знала, что он был там все это время, и ценила, что он хранил молчание, давая ей и Джордану шанс помириться. Но она также была благодарна за то, что он был готов и желал вмешаться, ожидая любого признака того, что она нуждалась в нем.
Подойдя к нему, она колебалась всего секунду, прежде чем наклонила голову и прижалась губами к его щеке. Она ничего не сказала, позволив своим действиям говорить самим за себя, выражая свою благодарность за его молчание, но еще больше — за его прежнее утешение. И когда снова отвернулась от него, это было с покалыванием в губах и ощущением его улыбающихся глаз, провожающих ее, когда она почти вплыла обратно в свою комнату.
Глава 12
Завтрак на следующее утро был напряженным занятием — всего около минуты. Как только все поняли, что Джордан и Алекс помирились, напряжение исчезло. Биар и Д.К. поспешили принести свои извинения, но Алекс в них не нуждалась, уже поняв, что их действиями двигала лояльность. Во всяком случае, ее легкое прощение огорчило их еще больше, поскольку Д.К. пришлось на несколько минут выйти из-за стола, и она смогла вернуться только после того, как Алекс выследила ее и вытерпела ее слезы раскаяния на своем плече. Но Д.К., шмыгнув носом в последний раз, как и остальные, смирилась с тем, что Алекс просто хотела двигаться дальше.
Только за завтраком Алекс, наконец, поделилась с ними всем, вкратце рассказав о том, как она и Нийкс превратились из врагов в друзей, и о событиях, которые привели к тому, что она стерла память Джордана. Как только ее объяснение было закончено, она почувствовала себя измотанной — смертельную вялость, которая снова заставила ее задуматься, не пытается ли ее иммунная система все еще бороться с какой-то неизвестной болезнью. Но поскольку никаких других симптомов не проявилось, она в конечном счете списала свою усталость на перенапряженные эмоции и возобновившееся горе из-за необходимости говорить о своем ушедшем друге. Таким образом, девушка отбросила свою усталость в сторону, чтобы заверить Джордана, Биара и Д.К., что все прощено, особенно после того, как они осознали, от какой боли они все были бы избавлены, если бы только позволили ей объясниться, прежде чем выносить приговор.
— Я идиот, — сказал Джордан, качая головой и занимаясь самобичеванием.
— Здесь не о чем спорить, — последовал мгновенный ответ Кайдена, когда намазывал какую-то фруктовую пасту на кусок поджаренной лепешки.
Алекс застыла от его комментария, ее собственный хлеб с начинкой замер на полпути ко рту. В то время как она приняла все извинения, Кайден явно не так легко простил Джордана за то, что тот причинил ей боль. Но опять же, она плакала, пока не заснула в его объятиях, так что его защитное поведение было понятно. Как бы то ни было, она не могла не опасаться, что его комментарий вызовет недовольство за столом и вызовет новый раунд словесных атак.
Однако ей не стоило беспокоиться, потому что вместо того, чтобы наброситься в ответ,
