Встретимся в Блэгхолле - Мира Форст
Пока Митя бегал за документами, Люба обсуждала с магами внутреннее убранство Блэгхолла. Со слов горгульи, в приюте постоянно проживали сорок три представителя фауны, способные общаться с магом. Для каждого из них требовались какие-либо индивидуальные особенности проживания. Кому вольер, кому подстилка, кому когтедерка. Еще Яков Вилимович пояснил ей, что не каждое животное и растение является проводником.
− Проводники – это те, у кого присутствует золотой окрас в оперении, шкуре, лепестках, − сказал он.
Так что спутать самому или обмануть клиентов возможности нет.
Сегодня утром на пороге появился селезень, чуть позднее пришел медвежонок с позолоченным мехом в районе шеи.
− Боже, он ведь вырастет в настоящего медведя, − прошептала Люба.
− Большого медведя, − заклекотала Гаргула.
− Ты же говорила, Любава работает с птичками и некрупными животными. А у меня уже в наличии лама и тюлень. Теперь еще и целый медведь.
− Не хотела тебя пугать сразу, − попрыгала горгулья в сторону погоста.
− Стой! – остановила она ее. − Эти тоже здесь живут? На них нет золотой метки.
− А…, эти, − посмотрела демоница в сторону трех полосатых котов, которые только что миновали Джема с Олимпом. – Лучше гони их сразу.
− Почему?
− Нахлебники и поганцы. Приблудились на дармовые харчи. Они Любаве работать мешали.
Коты потерлись о ноги Любы, и… она не смогла их прогнать.
− Любава, принес! – передал ей коробку запыхавшийся Митя.
Оставила его разбираться с делами, а сама поднялась в мансарду.
− Так-так, посмотрим, − начала она вытаскивать из картонного хранилища аккуратно уложенные бухгалтерские тетради.
Через три часа Люба уложила тетради обратно и на мгновение застыла в молчаливом раздумье. Митя вел отчетность скрупулезно, тщательно. Записывал все доходы, расходы, включая самые незначительные. И по всему выходило - хозяйка Блэгхолла весьма и весьма обеспеченная девушка.
Общение с духами через проводников приносило офигительный доход. Прибавить сюда прибыльную продажу от поделок и оберегов из когтей, клыков, меха, оперения, а также выигрыши на всевозможных марафонах, да взимание платы за животнотерапию, например, поплавать с тюленем или покататься на ламе.
Суммарная выручка не только покрывала все расходы на содержание поместья, но и давала колоссальный навар. При этом Любава была кругом должна и загремела бы за решетку, не вмешайся неизвестный благодетель.
− Почему она позволяла? – спросила Люба горгулью, которая давно пробралась в ее комнату через раскрытое окно.
− Ты же видела Ириду. Если уж жена не может справиться с мужем, то дочке и подавно не по силам. Констанд подмял их под себя. Жена и дочь пляшут под его дудку и не смеют перечить.
− Но зачем Любава отдавала отцу вообще все деньги? Она ведь могла часть выручки оставлять на свои нужды и нужды усадьбы, могла сама расплачиваться с поставщиками, магами, коммунальными службами.
− Она боится его. В их семье так заведено, финансами ведает глава семьи.
− Пусть так. Почему в таком случае Констанд сам не платил по счетам? Гаргула, речь идет об очень больших доходах. Понимаешь? Очень больших. Куда он девал такие суммы?
− Жадный он. Даже у меня ленту из козьей шерсти отжал. Мне ее еще старая хозяйка связала. А так, кто его знает, куда он деньги тратит. Спроси сама, если такая смелая.
− Обязательно спрошу. Вот прямо сегодня за ужином и спрошу. А сейчас мне надо найти Митю.
Люба пылала гневом. Это как надо морально довлеть над женой и дочерью, чтобы они вели себя тише мышек и слова поперек вякнуть не смели. При таком раскладе Любава может исчезнуть насовсем, сама не захочет возвращаться из того места, куда ее упрятали.
− Митя, − нашла она парня у сделанного магами прямоугольного бассейна, в котором плавал тюлень на нетающей льдине.
Енот с уморительной мордочкой, не дав Любе договорить, спрыгнул с плеча помощника. Ловко вскарабкался по ее платью, оставляя длинные зацепки на ткани, и обнял суетливыми лапками. Весь гнев куда-то испарился. Енотик, только им двоим понятным способом, сообщал, как соскучился по ней.
− Митя, − продолжила она уже ровным и спокойным голосом. – Ты почему работал несколько месяцев бесплатно? Почему не настоял на том, чтобы тебе выплатили жалованье?
− Так ты говорила, чтобы я по вопросам жалованья к твоему отцу обращался. Он же каждый день выручку забирал. А Констанд просил подождать с выплатами.
− И ты ждал?
− Ну, конечно. Мне ведь очень нравится работать здесь. Обедами ты меня кормишь. Я вполне мог протянуть. Только эту неделю, что тебя не было, нам с Ледком туго пришлось.
− Но ведь ты вел бухгалтерский учет. Почему не схитрил? Написал бы цифры меньшие, папеньке отдал бы выручку за вычетом своей зарплаты.
− Нет, так не могу. Я ведь не вор.
Любаве достался святой. А пропавшая девушка настоящая рохля. Не могла нужную сумму Мите отдать? Ведь упустила бы такого бесценного помощника. Надо избавить девчонку от отцовских притязаний, − желала Люба теперь еще больше навести порядок в Блэгхолле.
− Как только я заработаю первые деньги, отдам все тебе причитающееся, − безапелляционным тоном заявила Люба. – Еще и премию выпишу. За Ледка.
Митя улыбался. Такая Любава ему нравилась больше. Неделя отсутствия явно пошла хозяйке на пользу. Вот бы она смогла не только управление финансами в свои руки взять, но и прекратить издевательства своего властного папеньки над животными.
Вечером Люба стояла у родительского дома в поселке с говорящим названием «Царский».
− У меня нет слов, − вслух сказала она, разглядывая хоромы, где обитали ее отец с матерью. – Они живут во дворце.
− А ты как будто удивлена, − спрыгнул с лошади Сенито.
Он уже собрался поцеловать ее, но его опередили.
− Любава! – бросилась к ней Марта.
Люба постаралась не выдать своего настороженного отношения к девушке. Подруге она больше не доверяла, но все же обняла ее. К тому же эти объятия избавляли от поцелуев Сенито.
− Привет, Любава, − подошел к ней незнакомый симпатичный парень.
Она пожала ему
