Седьмая жена инквизитора - Лариса Петровичева
Возле сверкающих дверей толпился народ. Я махнул своим жетоном на бегу, ворвался в кондитерскую и увидел то, что выглядело как последствия взрыва. Пряничные домики и мармеладные горы были разметаны во все стороны, перепуганные продавцы толпились за стойками, и у администратора, по счастью, хватило понимания, чтобы выставить зевак за двери.
Кайя лежала на полу без чувств. Одна из продавщиц сидела рядом, придерживая ее голову на своих коленях. Когда я рухнул на пол возле них, то девушка в форменном синем платье всхлипнула и сообщила:
— Ох, вы бы видели, как она сражалась… Если бы не она…
Я осторожно сжал пальцами виски Кайи, отправил оценивающее заклинание и со вздохом убедился в том, что моя седьмая жена жива, здорова, но пребывает в глубоком обмороке, похожем на летаргический сон. Всплеск магии улегся, зеленая лента в волосах была повязана по-новому.
Понятно, заклинание Изумрудной молнии. Ведьмы имеют право использовать его для самозащиты.
— Что тут случилось? — спросил я, отправляя еще одно заклинание. Обморок должен был перейти в сон. Администратор склонился ко мне и произнес:
— Это было так неожиданно… Вдруг появилась туманная бабочка — вон там, над пряниками. Я ее видел так же, как вас сейчас, ваша милость. И мне вдруг стало так тоскливо, словно… — он нервно пожевал губами и едва слышно признался: — Словно это моя смерть пришла.
“Не смерть, — подумал я. Мои руки двигались быстро и энергично, опутывая Кайю нитями заклинаний и заключая в некое подобие защитного кокона. — Летунница и тот, кто ее привез с войны. Если он следит за мной, то знает, что я его ищу — и напал на Кайю, чтобы меня отвлечь”.
Что ж, у него получилось. В ближайшие несколько дней мне будет не до поисков.
— А потом?
— А потом эта девушка вырвала ленту из прически, — с нескрываемым трепетом сказала продавщица. — И как начала хлестать ту тварь! От той только клочки полетели! Господи, ведь если бы ее тут не было, от нас бы мокрого места не осталось!
— Да! Да! Она нас спасла! Не арестовывайте ее! — остальные продавцы, которые толпились за стойкой, заговорили все разом. Я подхватил Кайю на руки — она была легкой, словно веточка — и быстрым шагом двинулся к дверям.
В морозном воздухе зимнего вечера заливался колокольчик полицейского отряда — эти всегда прибывают в самую последнюю очередь. Экипаж стражей порядка остановился перед кондитерской как раз тогда, когда я понес спящую Кайю в сторону дома. Дверь открылась, высунулся офицер, который, судя по фуражке набок и расстегнутому мундиру, сидел где-то в кафе за ужином, и поинтересовался:
— Коллега, помощь нужна?
Когда рядом инквизиция, то есть, дело связано с ведьмами и колдовством, то полиция предпочитает держаться на определенном расстоянии и не лезть в гущу событий. Я скептически подумал, что это трусло никогда не было моим коллегой и ни при каких обстоятельствах не стало бы им, но решил, что сейчас не время даже для намека на какие-то профессиональные разборки.
— Спасибо, нет! — откликнулся я, и офицер вздохнул с видимым облегчением. Вскоре полицейский экипаж покатил в ту сторону, откуда прибыл, а я быстрым шагом двинулся в сторону дома.
Мое появление с Кайей на руках вызвало самый настоящий переполох. К нам тотчас же бросились взволнованные слуги, каждый хотел чем-то помочь.
— Наверх! Дайте дорогу! — распорядился я. Кайя была такой невесомой у меня на руках, что в какой-то момент я даже испугался, что она может выскользнуть, как пушинка, которую подхватил ветер. На ее бледное лицо постепенно возвращался румянец. Скоро она очнется и пару дней проведет дома, никуда не выходя. Своему дому я пока еще доверял, как и чутью Манфреда. Евтей бежал рядом со мной и сокрушенно приговаривал:
— Это все от псины, вот точно говорю. Запустили в дом скотину с немытыми лапами, теперь до весны не расхлебаем. Ух бы я его!
— Уймись, — посоветовал я. Уильям, который быстрым шагом двигался впереди, открыл дверь нашей спальни — уложив Кайю на кровать, я принялся убирать нити заклинания. Мы были дома, по дороге никто на нас не напал, так что они больше были не нужны. Дворецкий держался чуть в стороне, невозмутимо глядя на нас, но я чувствовал его волнение и испуг.
— Что принести, милорд? — спросил он тем семейным тоном, которым всегда спрашивал, когда нужна была помощь. — Что я могу сделать?
Нити заклинания лопались под быстрыми движениями моих пальцев. Кайя что-то пробормотала во сне — да, она и правда вела себя, как героиня. Судя по туманным нитям чужой магии в ее ауре, на мою седьмую жену напал хищник из тех, кто будет рвать на клочья всех, кто попадется у него на пути.
Опасная дрянь. Сильная дрянь.
— Ничего не нужно, я уже почти закончил, — ответил я, обрывая последние нити. Пальцы онемели и на какое-то мгновение в теле поселилась вязкая слабость. — Пусть на ужин будет что-нибудь легкое, но питательное. Завтра я останусь дома с миледи.
— Разумно, — согласился Уильям и бесшумно покинул комнату. Убедившись, что Кайя вот-вот проснется, я со вздохом провел ладонями по лицу и вдруг понял, что страшно устал. День был огромный, мы чего только не сделали, но выяснили так мало…
Что ж, ладно. Я и моя жена по-прежнему в безопасности в доме. Все слуги были здесь, я увидел каждого, и никто из них не был ранен. Крошечные обрывки чужой магии я выловил и пленил — буду изучать, и они выведут меня на своего хозяина. Он ведь ранен — если Кайя била его Изумрудной молнией, то наш злоумышленник сейчас должен зализывать раны.
По ним-то мы его и вычислим. Изумрудная молния — весьма впечатляющая штука, следы оставляет болезненные, и он наверняка обратится к врачам. Заглянув в лицо Кайи и убедившись, что с ней все в порядке, я пересел за стол и принялся писать записки, чтобы отправить птичек.
Вряд ли у моего врага достаточно сил, чтобы бежать на другой конец столицы за медицинской помощью, но из Синих песков он точно уберется. И путь его будет лежать в Калреман — район, в котором никто не задает лишних вопросов, если видит деньги. Значит, мои коллеги младшего звена отправятся именно туда — тряхнут тамошних докторишек и вытряхнут из них описание того, что пришел с множеством язв на плечах и ладонях, которые оставляет Изумрудная молния.
Евтей вошел в комнату — он надеялся сделать это бесшумно, но тревога и
