Лиза Смит - Возвращение. Полночь

— Какое именно? Я имею в виду, какое сообщение? — прокричала Бонни.

Ирен показалось, что она шутит.

«Помоги с жильем, когда у тебя есть комната, проводи, когда знаешь куда идти», нетерпеливо сказала она, потом загрустила и добавила: «и будь терпеливым с медлительными».

Она принялась атаковать свою пищу сказав все, что должна была сказать.

Ах, мальчик, подумала Бонни.

Кто–то действительно взял мяч и побежал с ним.

Елена никогда не говорила подобных вещей.

Да, но возможно, этого она бы желала, подумала Бонни, чувствуя покалывание во все теле.

Или, может быть, кто–то увидел ее и сочинил все это.

Например, тот сумасшедший парень, которому она дала ей кольцо и браслет или кто–то еще.

Она также отдала свои серьги людям с табличками,

которые гласили: ПОЭЗИЯ ЗА ЕДУ.

Остальная часть обеда прошла за ковырянием еды спорком и, не глядя, похрустеть чем–то в один укус, а затем оказаться в раздумьях: то ли выплюнуть это в сморщенную салфетку, то ли глотать не жуя.

Позже девушки прошли в другое здание, наполненное матрасами размерами меньшими и на вид хуже, чем были в гостиннице у Бонни

Сейчас Бонни ни за что не решилась бы покинуть ту комнату

Там она была в безопасности, там у нее была еда, которую можно было есть, даже Дистбинсы у нее в памяти покрылись золотым сиянием и у нее был шанс, что Деймон найдет ее.

Здесь у нее не было ничего.

Но Эрен, казалось, имела некоторое гипнотическое влияние на девочек вокруг, или они все была Алианистками тоже, потому что, когда она кричала, «Где матрас? У меня есть новая девочка в спальне.

Думаете она будет спать на голом полу?» И в конечном счете, пыльный матрас передали, передали в руки в «спальню» Эрен — группа поддонов все укладывались головами вместе в середине.

В обмен Эрен отдала измятую салфетку, которую ей отдала Бонни.

«Обмен и разделение поровну» твердо сказала она, и Бонни задавалась вопросом, думала ли она, что Алиана сказала и это, тоже.

Пронзительный свист.

— Десять минут до отбоя, — прокричал хриплый голос.

— Каждая девушка, которая не будет на своем паллете через десять минут, будет наказана.

Завтра секция С повысится.

«Хорошо! Мы собираемся быть чертовски глухими прежде, чем мы будем проданы,” пробормотала Эрен.

«Прежде чем мы будем проданы?» Бонни просто повторила это, ведь она с первого мгновения знала где она находится и что рано или поздно это произойдет

Ирен повернулась и плюнула.

— Да, — сказала она.

«Таким образом у нас есть еще один повод для расстройства

Только двое достанутся покупателям, и завтра тебя можно будет пожалеть если это будешь не ты

«А я и не собираюсь расстраиваться», сказала Бонни со всей храбростью, на которую была способна

— Я хочу спросить, как мы будем проданы?

Это в одном из тех специальных общественных мест, где ты должна стоять перед толпой?» «Да, это то, что предстоит большинству из нас», молодая девушка, которая прокричала весь обед, теперь говорила мягким голосом, устраиваясь на матрасе

«Но есть те, которых выбирают отдельно, они просто ждут

Они предоставляют нам ванну и специальную одежду, но только для того, чтобы мы выглядели презентабельно для клиентов.

Таким образом, клиенты могут проверить нас более внимательно.

Она вздрогнула.

— Ты пугаешь новенькую, Мышь, — ругала Ирен.

— Мы называем ее Мышью, так как она всегда испуганна, — объяснила она Бонни.

Деймон! — молча кричала Бонни.

Деймон был одет в свой новый костюм телоохранителя.

Он выглядел потрясающе, в черном с более светлыми по тону черного вставками (даже Дэймон признал этот контраст привлекательным)

Это был плащ.

И он снова был полностью вампиром, сильным и престижным, как он себе и представлял.

Мгновение он просто нежился от чувства хорошо выполненной работы.

Затем мускулы вампира напряглись сильнее, заставляя Джессалин, которая находилась наверху, забыться более глубоким сном, пока он направлял усики Силы по всему Темному Измерению, проверяя, что же происходит в его различных районах.

Джессалин…да уж, дилемма.

Деймон чувствовал что ему нужно оставить записку или что–то вроде этого, но он не знал что именно сказать.

Что он мог сказать ей? Что он ушел? Она и так это поймет.

Ему было жаль? Ну, очевидно ему не было жаль если он решил уйти.

У него есть дела в другом месте? Стоп.

А это может сработать.

Он мог сказать ей, что ему нужно повести проверку ее владений, что, оставшись в замке, он вряд ли когда–либо чего–то добьется.

Он мог сказать ей, что вернется…вскоре.

Немного позже.

Когда–нибудь.

Дэймон прижал языком клык, чувствуя, как он становится острее и длиннее.

Он действительно хотел отправится на легендарную Темную операцию.

Вампирская программа.

Он хотел охотиться и точка.

Конечно, здесь было достаточно вина «Черная магия», стоит только остановить слугу и попросить принести винную бутыль.

Время от времени Деймон так и делал, но что он действительно сейчас хотел, так это поохотиться.

И охотиться на раба и уж конечно не на животное, и едва казалось справедливым блуждать по улицам в надежде, что попадется дворянка.

Именно в этот момент он вспомнил, Бонни.

Через три минуты он закончил все дела, что собирался сделать, включая доставку десятков роз для принцессы.

Джессалин назначила ему довольно щедрое жалованье, кстати, уже полученное им в качестве аванса за первый месяц.

Через пять минут он летел над улицей, однако, это считалось дурным тоном, особенно в районе рынка.

Через пятнадцать минут его руки уже сомкнулись вокруг шеи домовладелицы, той, которой он очень хорошо заплатил, чтобы быть уверенным, что никогда не произойдет то, что все–таки произошло

Через шестнадцать минут, домовладелица мрачно предлагала ему жизнь своего молодого и не очень умного раба, в виде компенсации.

Он по–прежнему носит костюм капитана охраны.

Он мог получить мальчика, чтобы убить, замучить, да все что угодно… он мог бы получить назад свои деньги…

— Мне не нужен твой грязный раб, — рычал он.

Я хочу вернуть свое назад! Она стоит…, — здесь он умолк, пытаясь вычислить, сколько обычных девочек стоит Бонни.

Сотню? Тысячу? — Она стоит бесконечно больше… — начал он, когда домовладелица очень удивила его, оборвав на полуслове.

— Тогда почему ты оставил ее в этой дыре? — спросила она.

— О, да, я знаю, что представляет собой мой собственный дом.