Старая жена, или Развод с драконом - София Руд
С возрастом, конечно, поумнела, а теперь даже полюбила этих скакунов, и в перерывы между обходом больных женщин в новых лекарнях или заседаний в кабинетах отдыхала именно с ними.
Носила яблоки, гладила по гриве, как домашних котиков. Я даже немного привыкла к такому положение вещей, начала постепенно ощущать радость. Разве что… От косых взглядов порой было некуда деться.
Я была на сегодняшний день лишь в трех лекарях, каждый раз скрывая свое лицо, но при этом натыкалась на неодобрение в глазах лекарей и их помощниц, хотя даже заговорить еще не успевала.
— Леди Оливия… Кхм… Элизабет, — сказал мне тогда Бартон, поправив имя на вымышленное. — До вас я не брал в ученицы женщин, потому все будут немного удивляться. Готовьтесь.
И я подготовилась и не отсвечивала. Даже когда шли консилиумы, стояла в сторонке и просто слушала. Места за столом были только для мужчин.
Но вот чего я не делала, и что очень бесило остальных, — не бегала с водой и чаем, как пытались угодить другие. Я шла туда, чтобы учиться новым знаниям в этом мире, а не угождать.
Я держала безопасное расстояние, не дерзила, но не ослабляла своих границ. И в новом месте собралась поступать так же, только вот там меня ждал сюрприз…
Глава 30. Зависть
Новая лекарня расположилась в новом здании в два этажа. Мы проходим по коридорам, а санитарки тут же шепчутся:
«Это и есть тот самый лекарь Бартон? У него ещё сын молодой, красивый! Законник!” только и слышно со всех сторон, а затем дамы замечают меня — женщину в вуали, тихо идущую следом, и шепот становится ещё тише.
«А она кто такая? Жена? Молодая? Может, невестка его?». И я, и лекарь слышим, но не реагируем. Скоро все и так узнают, кто я такая Бартону, и коситься будут еще больше. Но это их проблемы — что они там думают. Моя задача — узнать как можно больше, чтобы стать лучше.
С такими мыслями и захожу следом за наставником в большой светлый кабинет на втором этаже, где нас ожидают еще пятеро мужчин, помимо того, что нас встречал.
— Вас как-то много для деревенской больницы, — озвучивает мои мысли лекарь сразу после приветствия.
— Прислали усиление из столицы. Здесь хворь новая завелась, пока еще непонятная. Но вы, должно быть, слышали, — отзывается высоченный, но сгорбившийся, будто стесняющийся своего роста, мужчина с темными волосами и длинным крючковатым носом.
Он лениво встает со стула во главе стола и вовсе не вежливо, как делали остальные лекари, протягивает руку моему наставнику.
— Давно не виделись, — еще и скалится самодовольно.
Значит, они с наставником знакомы? Судя по лицу Бартона, да, и он не испытывает радости от этой встречи, но ведет себя достойно.
— Верно, лекарь Доуэн.
— Главный лекарь, — поправляет тот, будто хорохорясь.
Бартон на это реагирует лишь кивком, а затем обращается к остальным, которые уже успели заметить меня и нахмуриться в недоумении:
— Это моя ученица, Элизабет. Она будет присутствовать при всех обсуждениях, — сообщает лекарь.
Хотя мы с ним знаем, что не только присутствовать, но и обсуждать мы потом все будем все вместе и искать ответы на сложные щепетильные вопросы о здоровье.
— Присутствовать, но не мешать. Пусть остается вот там, — выдает главный лекарь.
Если не ошибаюсь, его назвали Доуэном? Вот не нравится он мне. Совсем. Высокомерный придурок лет сорока, и черные глаза-бусинки смотрят как-то противно, скользко. Надо поменьше с ним пересекаться.
— Что ж господа, начнем, — велит он, когда семеро мужчин садятся за круглый стол и открывают свои папки.
Обсуждают новые лекарства и методики, которые используют в разных местах. И местный глава очень хочет прихвастнуть, но раз за разом становится лишь яснее, что знает он немного. Просто пускает пыль в глаза.
Бартон не спешит его осаждать, смотрит на меня, а я себе записываю. Все-таки медицина здесь своеобразная.
— Так, давайте немного передохнем перед тем, как вернемся к новой хвори, что поражает округу. Разговор будет долгим, поэтому сначала выпьем чаю. Эй ты, темноволосая, сбегай принеси, — выдает этот хам именно мне.
— Лекарь Доуэн, моя ученица не разносчица чая, — тут же вмешивается Бартон, говорит интеллигентно, но с нажимом.
И Доуэну это очень не нравится.
— А я думал, вы пошутили. Зачем таскать за собой ту, кто, кроме как, пеленки менять ничего не сможет? — усмехается Доуэн. И видят боги, таких неприятных типов я еще не встречала.
Так и хочется сейчас припомнить, сколько глупостей он сейчас нес, но сдерживаю себя. Скандал с таким, как он, мне не нужен. Тем более, что я сама знаю, кто из нас двоих лучший.
И Бартон знает. Да и остальные, по лицам видно, тоже этого придурка не переваривают, но подыгрывают. Может, чей-то сынок он?
— Боги велели нам беречь женщин и не принижать их достоинство, — напоминает Бартон, тонко указывая на бескультурье главы лекарни.
— Это я помню. Но и женщине нельзя забывать свое место. Помню, вы многим видным мужам отказывали в своих учениях, но ее взяли. За что? За смазливое лицо? Так она уже немолода, вроде, — выдает Доуэн, пытаясь меня разглядеть сквозь вуаль, закрывающую половину лица. — Еще и небогатая, судя по наряду.
Побогаче некоторых моральных уродов уж точно.
— Господин Доуэн, вы переходите черту! — злится Бартон, даже встает из-за стола. — Хотите оскорбить и меня, и мою ученицу? Из-за того, что я вам в учении отказал?
Ах, вот оно что…
— Думаете, мне обидно? Мне ваши методы неинтересны, они себя изжили! А раз заседание окончено, то вернемся к работе. Ты, в вуали, убери здесь все! — приказывает мне Доуэн, но я остаюсь на своем месте. — Не подчиняешься старшему?
— Мой наставник не просил меня об этом, — говорю строго, но вежливо, как просил Бартон. — А вашим приказам, господин главный лекарь, я не обязана подчиняться.
— Еще и дерзкая? — усмехается он, пытаясь выставить меня на смех.
Сам начал, сам не знает, как закончить.
— Если дерзостью называть желание защитить себя от нападок, то да. Я такая.
— Хамка! — фыркает психованный.
— Заметьте, я
