Сбежать от зверя. Прощение - Анна Григорьевна Владимирова
Цельным.
– Ай! – взвизгнула Марина, и я втянул когти, убирая лапы с ее нежной попки:
– Прости.
– Ты же… ни черта… не жалеешь, – хватала она ртом воздух.
– Нет.
И дальше вечер потек свободно в вены – теплом камина, видом сонной Марины на диване и вкусом позднего ужина. Все же коньяк на голодный желудок дает слишком дерзкий эффект, и сомнительной наградой мне стала тяжесть в паху. Но это я как-нибудь переживу.
– Давно ты в больнице? – спросил я, отставив тарелку.
– По ощущениям – не меньше недели. – И она протяжно вздохнула. – Все же странно…
– Что?
– Мне стало плохо, когда Стерегов довел… И после этого дни сплошной боли. Пока ты не пришел.
Я подтянул ее выше с колен и прижал к себе, устраивая удобно на груди. Вспомнились слова Кати, что убью ее. И я стиснул зубы, щурясь на пламя.
– Ты молчишь, – подала голос Марина будто вечность спустя.
– Да, – хрипло согласился я. – Мне нечего сказать.
– А как твой сын? – приподнялась она, чтобы заглянуть мне в лицо.
– Нормально все. Вышел из больницы, забрал себе свою женщину…
– Хорошо, – улыбнулась она.
– А Стерегов что говорил?
Я поспешил с вопросом. Идиот.
– В смысле? – сразу нахохлилась она, и даже запах дыма не скрыл от меня слишком пышный букет запахов ее эмоций.
– Ничего тебе не говорил за все это время? – осторожно продолжил я. – Что ему еще было нужно от тебя, помимо того, что он прибрал к рукам единственного свидетеля? Мы ведь можем его теперь спокойно засадить…
Ее глаза расширились, и вся Марина съежилась в моих руках.
– Нет, не можем, – покачала головой. – Я не могу.
– Почему? – потребовал я как можно спокойнее, только едва ушедший в глубину души зверь уже скрутился пружиной, готовый вернуться.
– Я… я не хочу снова возвращаться к этому ужасу, – выпрямилась она. – Мне нужно все это забыть! Плевать на Стерегова! Или моей свободе снова что-то угрожает?
– Нет. – И я поспешил вернуть ее в свои объятья, чтобы не выдать эмоциями, как мне очевидна ее ложь. – Ничего.
– Вот и отлично, – уткнулась она мне в грудь влажной щекой, и я погладил ее примирительно по волосам.
И ведь все в ее словах звучит ладно. Не хочет вспоминать об ужасе, который пришлось пережить. Но что-то в этом всем фальшивит. Стерегов так напугал ее? Было и это, безусловно. Может, что-то поменялось? Очаровалась им?
И снова воспоминания о них в больнице встопорщили нервы.
Как же сложно расшифровывать женские эмоции! Как это вообще возможно – настолько быть моей и тут же трепетать при упоминании о Стерегове!
Может, защищает его?
Только с чего?
Привязалась к своему тюремщику? А ведь он точно отвечал взаимностью.
А если убрать звериную ревность?
Я запустил Марине пальцы в волосы и осторожно принялся массировать, чувствуя, как расслабляется в моих руках.
– Я хочу знать все, что с тобой было после нашего расставания.
– Зачем? – прошептала она. – Тебе будет больно. Мне бы было.
– Значит, будет.
– Не сегодня.
– Ладно.
Сил подняться и переползти на кровать не стало. Марина засопела быстро. Да и у меня вскоре перед закрытыми глазами снова побежали елки.
15
Не верилось.
Неужели я наконец проснулась не в больнице и не в чужом заключении, а с Тахиром? Где-то у черта на куличках. Вчерашние страсти остались где-то в мире прошедшего дня, и солнечное утро наполняло надеждой и желанием жить.
Пальцы Тахира ожили в волосах, и он вздохнул глубже, тяжело сглатывая. Как же неудобно мы спали! Я – между ним и спинкой дивана в щелке, а Тахир, кажется, свесившись с кровати. Но как же хорошо выспались! По крайней мере я.
– Ты как? – хрипло спросила, приподнимаясь. – Спал?
– Спал, – послушно отчитался он и снова придавил к себе.
– Мне очень надо… – заерзала я.
– Ну раз очень… – И он нехотя поднял руку, выпуская меня.
Без боли тоже было радостно. Я вернулась в кухню и развезла по столу ингредиенты для бутербродов, но и там до меня добрались… и отобрали меня у ингредиентов на добрый час. Только кухня у Тахира оказалась неприспособленной для утренних страстей. Мы разбили чашку, устроили звонкий водопад столовых приборов из случайно брошенного мной открытым ящика, и в итоге меня утащили в спальню. К лучшему. Потому что я совсем потеряла сцепку с реальностью. Когда с тобой творят такое, оставаться в себе сложно даже для обычного человека.
Меня заводило подчинение сильному самцу. Как опаляли кожу его горячие уверенные ладони и будоражила беспощадная дикая ласка. Да, он забывался все больше, вынуждая меня утолять его звериный голод, но я полностью с этим согласилась. Стоило перестать противостоять, и все встало на места. Да с такой силой, что меня в руках Тахира трясло почти без остановки! В груди горело, внизу живота крутилось тугими горячими пружинами и лопалось раз за разом, оставляя меня беспомощной и обессиленной. Я сдалась. Никаких укусов и росчерков по его коже – только подчинение. Как и прежде.
И, как и прежде, мне стало с ним спокойно.
Только сил на это ушло очень много. Тахир оставил мне ровно доковылять до ванной, поесть и, может быть, сползать на улицу.
Теперь он пытливо поглядывал на меня, завернутую в плед у камина, готовя завтрак.
– Какие планы? – поинтересовалась я, когда мы уселись за стол.
– Помочь Камилю елку разобрать на мои дрова, – улыбался он. – Хочешь, мы в какой-то комнате сделаем тебе мастерскую?
– Да, – улыбнулась я, обалдев. Не успела даже подумать, а уже кусала губы от смущения. Он что… обязан? Не хотелось бы, чтобы Тахир чувствовал себя виноватым. Поэтому я поспешила добавить: – Но только если это тебе не помешает. Ты же планировал тут…
Я запнулась под его вспыхнувшим недобрым огнем взглядом. Он медленно вздохнул, будто успокаиваясь, и осторожно, словно для душевно больной, заметил:
– Ты теперь часть меня, – хмурился он. – Ты не можешь мне мешать. Я слишком долго тебя ждал.
– Мне кажется, со мной у тебя одни неприятности, – усмехнулась я и тут же втянула голову в плечи.
Тахир гневно раздул ноздри, сжав зубы, но сказал спокойно:
– Займись сегодня выбором комнаты. Тебе виднее по свету, размеру. А потом посмотри варианты дизайна. У меня есть знакомый в этой области, можно его пригласить. Или самим съездить. Что скажешь?
– А мы правда можем теперь просто… жить? И приглашать кого-то?
– Можем, – улыбнулся Тахир, но следом напряженно
