Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
Аконит.
Аврелия сжала их, несколько лепестков закружились в воздухе, плавно опускаясь на землю. Когда хьенд развернулась к Авалоне, всадница захотела попятиться назад.
Большие глаза Аврелии цвета оливковой ветви вспыхнули настоящим пламенем, лютым и неукротимым. Сила хьенда вновь начала давить на Авалону, но в этот раз она была уверена, что женщина ее просто не контролировала.
— Вот как, — Аврелия рассмеялась, запрокинув голову наверх. Авалона нахмурилась, не понимая, что происходит. Смех прекратился внезапно. Просто в один момент в оранжереи снова воцарилась тишина, — Элфи, — его имя ласково сорвалось с ее уст, — как же давно мы не виделись. Думаю, пришло время расплатиться с долгами.
Аврелия развернулась, совсем позабыв о всаднице и быстрым шагом направилась к выходу. Растения расступались перед ней и ее гневом. Воздух сгустился, стал осязаем. Авалоне не осталось ничего, кроме как последовать за ней.
Каждый раз оказываясь в подвалах дворца, девушка чувствовала угнетение. Стены и бесконечные коридоры давили, тени нашептывали на ухо страшные вещи. Сыро, грязно, жутко. Из камер доносились хриплые мольбы о помощи, но страшнее всего было проходить мимо темниц из которых не раздавалось ни единого звука. В них правила смерть.
Короля Падших посадили в самую дальнюю и самую защищенную камеру. Согласно легендам, он обладал выдающимися способностями, мог сбежать в любой момент из любого места. Просто раствориться в воздухе, слившись с природой.
Сионийцы знали, что эти легенды — ложь, но все равно не могли отказать себе в удовольствии запереть его в ней.
Аврелия подошла к обитой железом двери и вставила в замочную скважину изогнутый вниз ключ. Она прокручивала его до тех пор, пока не услышала щелчок. Толкнув дверь, женщина оказалась внутри. Авалона незаметно скользнула в помещение, прикрывая за собой дверь. Эта камера отличалась от прочих. Абсолютно все, начиная от широких стен, заканчивая отливающим металлическим блеском полом, было выкованно из железа. Кандалы на руках фейри — из железа. Длинные цепи, уходящие в высокий потолок — из железа.
Альв, подвешенный на цепях, невольно касался поверхности стены оголенной спиной, отчего она приобрела грязно-малиновый оттенок. Горячие капли крови приземлялись на пол и с шипением испарялись.
Рассматривая альва поближе, Авалона убедилась в том, что все фейри, включая и их бывшего предводителя, прекрасны. Очень часто волшебные существа имели уродливый изъян, который перекрывал бы все их очарование. Но в случае Элфи шрам в виде острых цветочных шипов на шее почти не портил его красоту.
Он висел высоко над полом. Веки были опущены, а грудь тяжело вздымалась. Элфи не кричал и не метался в цепях, как прочие фейри, которых Авалоне довелось видеть. Поразительное спокойствие альва — следствие его возраста (Королю Падших насчитывалось более трех сотен гердрад) и ужасающей силы воли.
Аврелия приблизилась к пленнику. Ее взгляд скользил по очертаниям его лица. Авалона почувствовала себя неуютно, но покинуть камеру не осмелилась.
Цветы выпали из рук дьерда. Капля крови фейри приземлилась на синие лепестки, и те начали гнить, покрываясь черной коркой.
Элфи открыл глаза, в его взгляде проскользнул едва заметный интерес. Все было в порядке до тех пор, пока он не открыл рот.
— Кто ты? — произнес он на чистейшем сионийском. Да, было бы странно, не владей он официальном языком империи, но Авалона все равно удивленно вскинула брови.
Аврелия отшатнулась, ссутулившись. На ее шее нервно задергалась жилка. Такой потерянной Авалона ее еще не видела. Яркие глаза подернулись мутной пеленой, приобретая ядовитый горчичный оттенок.
Но в следующий миг хэлла выпрямилась и оказалась рядом с альвом. Авалона чуть не пропустила момент, когда Аврелия крутанула в руке копье и прижала острие наконечника к его горлу.
— Не помнишь меня? — ее глаза опасно сузились. — Я помогу тебе вспомнить.
Резким движением она вонзила копье в его правое плечо. Из раны брызнула кровь. Элфи зарычал. Звуки исходившие из его горла, напоминали животный рев. Аврелия не доставала копье, и Авалона разглядела порванные белые сухожилия и раздробленную на острые кусочки кость. Хэлла отошла назад, стараясь не шевелиться, стать как можно незаметнее. Должно быть, Аврелия сильно ненавидела Элфи, чтобы причинить ему такую боль. Она пробила ему плечо железом, буквально пригвоздив к стене.
— Все еще нет? — женщина склонила голову к плечу и улыбнулась.
Она выдернула копье и пронзила им другое плечо. Крик фейри оглушил их. Элфи откинул голову назад, по его губе стекала струйка крови. Он прикусил ее, стараясь сдержать стон.
Аврелия же упивалась его криком. Наслаждение отразилось у нее на лице. Раньше Авалона считала Фонзи самым жестоким всадником, тем, чья ненависть погубит их. Но теперь, увидев лицо Аврелии, миловидное, с алыми губами, искаженными дикой улыбкой, она поняла, как выглядит истинная ненависть.
— Женщину, — хрипло произнес Король Падших с мрачной усмешкой. Он посмотрел на Аврелию в упор, отчего ее собственная улыбка увяла, — что стоит передо мной, я не знаю. Но ее тело мне знакомо.
Аврелия дернула копье на себя. Кровь уже застилала весь пол, касаясь их ног. Цветы утонули в ней. Авалона увидела в крови свое уродливое отражение и содрогнулась.
— Ублюдок, — выплюнула хьенд. — Двадцать лет назад ты использовал меня, а потом оставил в лесной глуши одну!
— Я предупреждал, — тихо рассмеялся он, — сделка есть сделка. Ты ведь ничего не потребовала взамен.
— Сделка? — прошипела она, — Ты соблазнил меня, увлек в свое королевство. Показал вечно цветущие сады, самую прекрасную в мире пищу, волшебство. А потом воспользовался мной! Я была наивна и глупа…
— Ты была наивна и глупа, — подтвердил он, — легкая добыча. Обычная деревенская девчушка. Спасибо, — внезапно сказал он, — что была моим развлечением. Это забавная игра — давать наивным людишкам надежды.
И тогда Аврелия закричала. В этом крике слилась удушающая боль, слезы, на которые она не была способна, жгучая ненависть. Она сорвалась с места, занося копье. Хьенд целилась в сердце, а Король Падших наблюдал за ней и криво улыбался.
— Нет, — выдохнула Авалона и бросилась на перехват. Вот только она не успела.
В тюремную камеру, словно ураганный вихрь, ворвался Хагалаз. Одной рукой он остановил копье, кончик которого уже пронзил грудь фейри, другой перехватил Аврелию за стальную кирасу, оттаскивая подальше от пленного. Женщина брыкалась, царапалась и пыталась вырваться.
— Отпусти! — кричала она, — Я должна убить его! Он заплатит…
— Успокойтесь, хьенд, — холодно произнес Хагалаз, усиливая хватку, — не в вашей компетенции карать пленных.
Но Аврелия будто бы ничего не слышала. Она смотрела только на Элфи.
— Клянусь богами, я превращу твою жизнь в сплошную агонию, — ее голос
