Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
— Я собирался постучать, — голос Фонзи прозвучал очень близко. В нем не было привычных издевательских ноток, он не насмехался, а казался…смущенным?
Его нелепые кудряшки были растрепаны и торчали во все стороны. Авалона издала смешок. Иногда Фонзи мог быть милым. Правда, происходило это очень редко.
Хэлл был одет в шелковую рубашку и темно-коричневые широкие штаны. В силу своей военной службы всадники обязаны носить доспехи, почти никогда не снимая их. Поэтому Авалона так редко видела всадников в обычной одежде, да и сама уже запамятовала, как она выглядит без железной защиты.
Фонзи поспешно убрал руки и слабо улыбнулся. Что-то было не так. Авалона кинула взгляд в сторону окна. Только-только поднимался из-за горизонта рассвет, окрашивая Коэтру яркими красками. Обычно в это время парень сладко дремал в объятиях очередной женщины. Так почему сейчас он здесь, на пороге ее дома?
— Все в порядке, — ответила Авалона, стараясь скрыть свое недоумение. — Ты по делу?
Улыбка Фонзи померкла.
— Я хотел извиниться.
— О-о, — в замешательстве протянула Авалона.
— Вот только не надо удивляться, — раздраженно сказал он, взъерошив кудри, — я умею просить прощение.
— Я верю, — Авалона вскинула ладони вверх. В ее голове возникла вчерашняя картина разъяренного лица Аврелии. Хагалазу пришлось ее силой оттаскивать от Короля Падших. У Авалоны промелькнул лишь один вопрос. Извинилась ли Аврелия перед Хагалазом? Наверное, все же нет. Их статусы равны, и она не обязана просить у него прощения за свой поступок. Но и Фонзи не должен. И все же он здесь. — Если ты волнуешься за отстранение, то можешь не переживать. Я никому ничего не скажу.
Фонзи резко выдохнул и пробормотал ругательство.
— Думаешь, я здесь из-за звания?
— Я… — начала хэлла, но он прервал ее.
— Авалона, я знаю, что не подарок. Но у меня есть то, чем я дорожу. И поверь, это не звание. Да, я пришел к тебе, чтобы извиниться, и нет, это не за тот случай с Чужестранкой. Я прошу прощение… — он нервно сглотнул, отводя взгляд в сторону, — за то, что пытался шантажировать тебя.
— Неужели? — в голосе невольно прорезался холод. — То есть, я правильно понимаю, что ты просишь меня о прощении за то, что угрожал рассказать хьенду Кадогану, что Часовой Архив и меня от огня на самом деле спасли фейри? А я их коварная приспешница?
— Я знаю, что все было не так, — нахмурился он. — Знаю, что благодаря тебе архив остался в целости. Я всего лишь хотел, чтобы ты выбрала меня на посвящении.
— Конечно, ведь нет ничего лучше, чем обрести доверие командира шантажом, — продолжила издеваться Авалона. Она давно уже на него не злилась, но ей понравился виноватый вид Фонзи, и она хотела продлить это упоительное мгновение.
— Иначе ты бы меня не выбрала! — сорвался он на крик.
— С чего такие выводы? — усмехнулась хэлла, глядя на Фонзи снизу вверх.
— Для тебя я был тенью. Не всадником и не другом, даже не знакомым, а тенью, случайно промелькнувшей за углом. Ты меня не замечала.
— Тебя сложно не заметить, — откровенно потешалась Авалона. — В этом весь ты, Фонзи. Видишь только то, что тебе угодно видеть. Я знала, что рано или поздно стану дьердом, и присматриваться к вам начала давно. Ты был первым, кого я внесла в список потенциальных всадников девятого отряда.
Фонзи притих и несколько раз недоверчиво моргнул. А потом весело рассмеялся, согнувшись пополам и упираясь в колени. Авалона улыбнулась. Таким он ей нравился больше. В непроизвольном жесте она потянулась к его голове, потрепав по волосам. Светлые кудри оказались жесткими, но приятными.
Хэлл замер. Медленно выпрямился, пристально всматриваясь в лицо Авалоны.
— Я не в обиде, — тихо сказала девушка.
Фонзи улыбнулся ей самой светлой из своих улыбок, сделал шаг, преодолевая разделяющее их расстояние, и заключил в крепкие объятия. Авалона застыла. На мгновение ее сердце перестало биться. Аромат терпкой мяты и древесного мха вскружил голову. Она почувствовала крепкие мужские руки на своей талии, да пару прядей кудряшек, что щекотали шею. Что это? Почему ей вдруг стало так горько? Она не почувствовала привычной тошноты и мерзости, когда он коснулся ее. Дыхание сбилось, и Авалона неуверенно обняла Фонзи в ответ. Его плечи вздрогнули, и он прижал ее к себе еще сильнее. Тепло его тела грело, заставляя губы расплываться в улыбке.
“Твой будущей отряд состоит из неудачников!”,— голос Хагалаза хлесткой плетью прозвучал в ее голове. Воспоминание заставило отшатнуться, разрывая уютные объятия.
“Фонзи Баррад? Его ненависть сжигает все на своем пути, усмирить его смогут только железные путы, которыми ты никогда не воспользуешься, потому что чувство жалости возьмет верх”.
Фонзи отступил на несколько шагов. Он светился, точно солнце в ясном небе, не подозревая, что в висках Авалоны отдается голос их учителя. Хэлла неотрывно смотрела на Фонзи, понимая, что Хагалаз прав. Стоит ей исчезнуть, как в его груди поселиться маленький сгусток ненависти, что будет разрастаться до тех пор, пока не обратиться в черное гнильное пламя. С ним может случится то, что случилось с Аврелией, и Авалона не в силах ему помочь.
Она никому не способна помочь…
— Мне нужно идти, — безэмоционально сказала Авалона, проходя мимо Фонзи.
— Увидимся в храме! — крикнул он ей вслед.
“Только на моей собственной казни”, — с мрачной усмешкой подумала Авалона.
Элфи
Тяжелое дыхание. Сердце бьется с бешеной скоростью. На поле битвы пахнет серой и металлом. Руки по локоть в крови. Жар усиливается, огонь уже рядом, он уничтожит их дом. Доказать… нужно доказать, что он не слаб, иначе его ждет вечный позор. Лес горит, деревья в огне, они кричат, и этот безумный крик врезается в голову болью. От них остается лишь белый пепел. Осознание этого душит, колени подгибаются, а в голове стоит шум, рой бесчисленных голосов, молящих о помощи. Сколько он уже здесь? Несколько дней? Кажется, будто бы вечность.
И во всем этом виноватон.
Этоегомалодушие сгубило все.
Онотобрал последнюю надежду и еще смеет просить о помощи. Что ж, да будет так, онеще сильно пожалеет, ведь настанет время платить по счетам…
Сделка есть сделка.
Элфи резко распахнул глаза. Он прерывисто дышал и чувствовал себя так, словно пробежал целый марафон.
Так это был сон…?
Альв издал невеселый смешок. Удивительно, ему удалось уснуть в то время, когда его буквально поджаривают на месте. Руки давно потеряли чувствительность, через несколько часов цепи прожгут кожу на запястьях до костей. Со
