Формула истинной - Ирма Орлова
Чешуя на ощупь оказывается теплой и, неожиданно, приятной.
— Как ты? — шепчу я, но мои слова заглушаются криками сзади. Там все крутятся, заботясь о своем графе. Только мне есть дело до Алана.
— Р-р, — слабо отвечает дракон и как будто бы кивает вбок и чуть-чуть назад. На место, откуда все еще торчит гигантская стрела баллисты.
— Ты не можешь обратиться в человека, пока она там? — понимаю я, и дракон кивает.
Не отрывая руки от его чешуи, я подхожу к крылу. Древко торчит крепко. Оборачиваюсь: на нас никто не смотрит и уж тем более не собирается помогать, все носятся вокруг Ривварда, хотя, судя по жестам, он недоволен и прогоняет их прочь. Даже Лесандр взволнованно смотрит на своего (не) родного отца. Только убедился коротким взглядом, что я в порядке, и остался с Риввардом.
— Наверное, будет больно, — предупреждаю я и хватаюсь за древко обеими руками. Алан приподнимает крыло, чтобы мы было удобнее, но это оказывается не так-то просто. Приходится упереться ногой в тело дракона, чтобы вытащить древко.
Наконец оно вырывается из крыла вместе с потоком почти что черной крови. Дракон даже не дернулся, будто я вынимаю не огромный болт, а маленькую занозу. Они не чувствуют боли? Или после всех сражений так к ней привыкли, что почти не замечают?
— Теперь будешь оборачиваться? — возвращаюсь я к голове Алана. Он кивает.
Я едва успеваю отвернуться, лишь боковым зрением замечаю, что тень от дракона уменьшается, а его хвост, до того занимающий половину тренировочной площадки, становится всё короче и наконец исчезает. И наконец нас замечают!
— Принесите, чем укрыться графу Старрвинду! — командует Нилл. Очнулся, блин. Или убедился, что его непосредственный начальник в порядке, и соизволил подумать о втором графе.
Риввард уже действительно пришел в себя. Он все еще держится за грудь и тяжело опирается на Лесандра, но хотя бы может стоять. Когда я подхожу к ним, то встречаю взгляд своего мужа и не могу понять его эмоций: он мной недоволен? Почему так пристально смотрит?
— Как ты? — первым находится Лесандр. — Я думал, вас обоих раздавит! Отец, — Лес слегка запинается на этом слове. Не привык, что хоть кого-то в мире может так называть. — Ты понял, что это Леотта тебя спасла? Пока все вокруг стояли столбами, бросилась к тебе!
— Что с тобой было? — перебиваю я внука. — Я думала, рана затянулась и больше тебя не побеспокоит.
Риввард морщится, как от зубной боли, и отводит глаза, словно я спросила что-то неприятное.
— Я тоже так думал, — цедит сквозь зубы. Потом, спустя несколько секунд молчания, выдавливает из себя: — Спасибо. В человеческом теле я вряд ли пережил бы падение на меня дракона.
— Ну не могла же я стоять в стороне и смотреть, как тебя раздавит.
Особенно учитывая, что мой внук так к тебе привязался. Но об этом Ривварду я говорить не буду.
— Ты рисковала. Больше не делай так, — говорит он.
— А что, беспокоишься за меня? — усмехаюсь я и по ответному взгляду понимаю, что угадала. Вот же черт! Не сам ли Риввард говорил, что я для него ничего не стою, что никаких чувств ко мне он не питает? И что за внезапная сентиментальность?
Для Алана наконец принесли какую-то одежду, и Лес кивнул мне, мол, можешь оборачиваться.
На какой-то простенькой белой рубашке, которую выдали графу Старрвинду, в районе плеча тут же выступило красное пятно. Я-то думала, что рана затянется мгновенно, как только он вернется в человеческое тело, но, похоже, это происходит не так быстро. Алан подходит к нам, держа возле раны какое-то полотенце, которое быстро пропиталось кровью, но будто бы совершенно ее не замечает. Как и в прошлый раз после превращения, у него слегка растрепанные волосы, и, должна признать, всё это вкупе выглядит чертовски мужественно. Эдакий варвар, которому нипочем копье, пробившее плечо.
— Все сработало отлично, — улыбается он.
— Отлично? — не сдерживаюсь я. — Шутите? Вам пробило крыло! Вы упали с такой высоты!
— В настоящих боевых условиях я бы упал на врагов, а это не так плохо. — Алан хищно скалится, показывая ровные белые зубы. Ну точно, варвар-хищник. — К тому же я не потерял сознание, не отключился. Все, кто оказался бы рядом, пали бы под моим пламенем. Ремни нужно чуть укрепить, они порвались после удара о землю, — эту фразу он бросил уже Ривварду и только сейчас заметил, что мой муж держится за грудь. Риввард тоже заметил волнение Алана и тут же убрал руку, притворяясь, что всё в порядке.
И вот тут я очень четко почувствовала, какая же сильная между ними разница. Алан, даже не поморщившийся от копья в крыле, и Риввард, который не по своей вине, но все же уже не так молод и силен.
И вместе с тем… Если ему так тяжело даются сражения, но Риввард все равно бросается в бой каждый раз, чтобы хоть что-то заработать, я не могу не проникнуться к нему уважением. Это же как бегать марафон со сломанной ногой — опасно, безрассудно, почти бессмысленно, но уж точно это не признак слабости или трусости. В какой-то мере мой муж может быть примером. Для Лесандра, например. Не потому ли он так быстро привязывается к Риву?
— Отпразднуем наше изобретение сегодня вечером, — объявляет Риввард. — Лес, Леотта, вы тоже должны быть. Скажи нашему повару… Кого ты там назначила на место прежнего толстяка? В общем, пусть приготовит что-нибудь получше обычного. У нас есть что отметить. Когда мы отвезем эту броню на фронт и покажем пример, никто не посмеет называть наше графство проклятым. — Риввард внимательно смотрит на меня, и я понимаю, что следующая фраза относится именно ко мне: — В проклятых краях люди не создают ничего прекрасного. Мы вырываемся из черной полосы, которая преследовала нас долгие годы. И должен признать, Леотта, это во многом благодаря тебе.
Я скромно отвожу глаза и встречаю взгляд Алана, его улыбку.
— Рив, я даже немного завидую тебе, — говорит он. — Любой дракон позавидовал бы такой жене.
Эти слова греют мне сердце, но я стараюсь сохранить спокойное выражение лица.
Можно порадоваться похвале Алана и счесть ее за комплимент. А можно вспомнить о том, что вечером Риввард запланировал не только торжественный ужин, но и кое-что еще… Черт. Неужели мне действительно придется провести с ним ночь?
Глава 19. Танцы и алкоголь
Алан
Я никогда не
