Формула истинной - Ирма Орлова
— Лучше бы им быть осторожнее. Одна царапина больной кошки может быть опаснее раны от меча…
— Детям сложно это объяснить. Они и раньше пытались подкармливать кошек, но взрослые всегда ругали их. А сейчас у самой графини во дворце поселились эти питомцы, и люди сочли это хорошим знаком.
— Хорошим знаком? — хмыкаю я. — Кажется, в городе меня не особо любят. С чего это им принимать это за хороший знак?
— Времена меняются, госпожа, — будто извиняясь, улыбается Карр. — Староста деревни рассказал, что это вашей идеей и распоряжением была раскопка каналов. В полях уже проводят новые оттоки с реки, чтобы орошать больше пространства. В такой жаре и с таким солнцем, как у нас, каждая капля воды на счету. А теперь ее становится всё больше. К тому же вы помиловали человека, который на вас напал. Он вернулся к родным, которые уже и не надеялись увидеть его живым. Как бы лично он к вам не относился, люди оценили ваше милосердие.
— Спасибо за добрые вести, — киваю я.
Значит, я всё делаю не зря.
* * *
Наступает вечер, а вместе с ним начинается какая-то странная суета. Во дворце, где не всегда встретишь хоть кого-нибудь, пока идешь по коридору, почему-то доносятся какие-то крики — не испуганные, а скорее восторженные. Я выглядываю из библиотеке и останавливаю ближайшего слугу, который несется по коридору сломя голову.
— Что случилось? Пожар?
— Нет, Ваша милость. Граф Флориен и граф Старрвинд готовятся к превращению!
Первая мысль — кого они собрались превращать? Неужели опять в опасности мой внук?! Я хватаю верхнюю одежду и несусь к выходу, вдыхаю холодный уличный воздух полной грудью и быстрым шагом иду на тренировочную площадку. Уже там, из разговоров, понимаю: прототип брони готов, и сейчас его будут испытывать.
Все жители дворца собрались посмотреть на это зрелище и образовали плотный круг возле площадки, а Нилл пытается всех разогнать:
— Отойдите, дурни! Если не хотите оказаться раздавленными драконом!
Среди людей я замечаю и Леса — он смотрит на Ривварда с восхищением, как и остальные, ожидая превращения. Похоже, даже для местных жителей настоящий, реальный дракон — зрелище не такое уж привычное, как мне казалось. Я подхожу к мужу и тихонько касаюсь его локтя. Он вздрагивает от неожиданности и оборачивается.
— А, ты уже здесь? Посмотрим, сработает ли твоя задумка.
— А кто будет превращаться? Ты?
— Нет. Алан.
— А где же он? — оглядываюсь я в поисках графа Старрвинда.
Риввард смотрит на меня, приподняв бровь. На его и так немолодом лице проступает еще больше морщинок, но они, скорее, выражают не старость, а усталость.
— Думаешь, ему стоило обращаться здесь, на виду у всех?
Я мгновенно краснею, вспоминая, что в прошлый раз Алан, обратившись из дракона в человека, был обнаженным.
— Да нет, я… Прости, я не подумала об этом.
— Надеюсь, что действительно не подумала, жена моя.
Представляю, как это звучало для него. Распутная жена удивляется, почему это она не может увидеть обнаженного мужчину. Но ведь я просто забыла об этой особенности драконов! Если бы я родилась в этом мире, конечно, запомнила бы, но… Не объяснять же всё это Ривварду.
Тем более что я, может быть, и не против посмотреть на Алана после превращения в человека. Но без такого количества лишних глаз.
Мысли плывут в неправильную сторону, и я иду к броне, которая разложена здесь, на площадке. Она ужасающих размеров — ею можно было бы устелить всю комнату в нашей однушке в родном мире. Металлическая, пока что слегка кустарная: видно, как криво скреплен металл. Видимо, найти столько пластин такого размера не смогли и сшивали их каким-то другим способом, предположу, что чем-то типа сварки. Вряд ли она есть в этом мире, но, может, есть какой-нибудь магический аналог. Угловатая, клинообразная, толстая.
Я подхожу к броне и смотрю сбоку: слои видно по бокам, видимо, потому что это пока опытный образец. С краев болтаются кожаные ремни, которые, судя по всему, должны крепиться к крыльям. Внутри брони видно стиснутый металлическими пластинами войлок. Толщина этого драконьего бронежилета — сантиметров пятнадцать.
Риввард подходит ко мне сзади и присаживается рядом, тоже рассматривая получившееся изделие. Хотя нет, боковым зрением я вижу, что муж больше изучает меня, а не броню.
— На эту вещи ушла почти вся сталь, которая есть в нашем графстве.
— Думаешь, сработает? — спрашиваю я.
— Ты говорила так, словно веришь в свою идею.
— И ты поверил? — поворачиваю голову и смотрю Ривварду в глаза.
Он улыбается одними глазами, и сердце слегка покалывает от нахлынувшей ностальгии. Так же когда-то улыбался мой бывший муж… Пока Риввард молчит, или смотрит вот так, я совсем забываю, что передо мной на самом деле дракон из чужого мира, а не родной, знакомый Гриша…
— Ты сняла мой амулет, — говорит он, опуская глаза ниже моего лица. Я поднимаюсь на ноги, и Риввард поднимается вслед за мной. Он выше меня на полголовы, и мне приходится задирать подбородок, чтобы посмотреть в его темные глаза.
— Какой амулет? Ах да…
Я и забыла о нем. Кулон с изображением моего мужа. В день, когда я только очнулась, именно на этом изображении впервые увидела его.
— Он натирал мне шею, — говорю первое, что приходит на ум.
— Уверена, что дело только в этом? — Риввард склоняет голову набок. — Мы никогда не были с тобой очень уж близки, но после нападения на тебя мы отдалились больше, чем следует для мужа и жены.
О черт… Я понимаю, к чему он клонит. Я боялась этого момента и надеялась, что до него не дойдет. Риввард хромал несколько дней, да и вообще, ему же пробили ребра чуть больше недели назад! А сейчас он стоит передо мной, совершенно здоровый, крепкий, довольно крупный мужчина. И намекает на свои мужские потребности. Пусть любви между нами нет, но что мне ему возразить? По какой причине жена графа может отказаться от исполнения супружеского долга?!
— Ты… Я боялась, что ты еще не оправился от раны, — отвечаю я уклончиво.
— Я оправился достаточно, — говорит он жестким тоном. — Сегодня вечером, после того, как мы проверим эти доспехи, я жду тебя в спальне. Мы либо будем праздновать триумф, либо…
Риввард оборачивается, раньше остальных услышав странный звук. Будто кто-то выхлапывает ковер во дворе. Я следую за его взглядом и тоже вижу, как среди серого, уже
