Хит сезона - Мира Форст
Глава 10. Почтовая марка
Нани попросила Гариетта остановить дилижанс чуть поодаль от дома семейства Лавуан.
– Не хочу будить родителей, – пояснила она.
Возничий помог донести ей сундучок до калитки.
– Отдыхайте, барышня, – дружелюбно сказал он. – Я через день вечером приеду.
– Спасибо, Гарриет! – открыла кудесница дверной замок калитки с помощью светящегося колечка на пальчике. Она еще в школьные годы избавилась от ключей и привязала механизм работы всех замков в родительском доме к своей энергии.
– Чудеса, – с интересом наблюдал мужчина, как фиолетовая дымка теряется в отверстии замка, и тот начинает прокручиваться.
– Прямо два сапога – пара. Ишь ты, какая талантливая девчонка, – услышала Нани бормотание возничего, когда он уже попрощался с ней и возвращался к дилижансу. (Интересно, кого он имеет ввиду? К чьему сапогу она пара?).
– Нани? – сначала услышала девушка голос, а затем и увидела на крылечке дома Тессу.
Нани улыбнулась. Мама предстала перед ней в широкой ночной рубашке молочного цвета. Ее белые длинные волосы волной спускались по плечам и до самой талии.
– Мама, ты похожа на привидение.
– Нани? – это уже задал вопрос ее отец.
Александер появился на крыльце вслед за женой. Босой, в одних пижамных штанах, он немного щурился со сна.
– Пап, мам, простите, что разбудила. Хотела потихоньку зайти.
– Я не спала. Валентин сообщил о твоем приезде, – пояснила Тесса. – Папа уже спать лег, а я книжку читала, услышала сигнал радиобудки, поговорила со следователем. Такой приятный мужчина. Так заботится о тебе, переживал, что не смог отговорить тебя ехать на ночь. Но я его успокоила, сказала, знаю, какая ты упертая, если уж решила чего-либо, так не отступишься.
– Нани, а правда, ты почему ночью приехала? Случилось что? – проявил неожиданную проницательность Александер.
– Ничего не случилось, – заверила кудесница. – У меня всего два дня выходных, вот и решила ночью приехать, побольше времени с вами провести и друзей школьных повидать.
После пространства в особняке Фоша родительский дом впервые показался Нани тесным. А ведь дом семейства Лавуан слыл в Провинции одним из самых больших.
Как быстро, однако, привыкла она к масштабам Города, – удивлялась Нани, пытаясь удобно устроиться в своей прежней кровати, вдвое меньше той, что была у нее в особняке главного королевского следователя.
Каким-то образом жители Провинции прознали о приезде Нани, и уже с самого утра в доме находились гости. Соседи хотели разузнать городские новости из первых рук. Тессе пришлось расстараться, чтобы всем хватило угощения к чаю.
– Я вчера в окошко-то ночью выглянула, да увидела дилижанс оранжевый, – сообщила давняя подруга Тессы. – Так сразу и подумала, что дочка твоя приехала.
– Милочка, вы нарушаете режим своих биологических часов. По ночам спать надо, а не за соседями подсматривать, – важно произнес директор школы, который явился к Лавуан одним из первых (он тоже видел дилижанс). Ему не терпелось расспросить Нани об изобретениях, которыми пользуются горожане. Вдруг что-нибудь пригодится для его школы? Директор, конечно, ежедневно просматривал колонку в новостном Вестнике, отведенную под анонс новинок полезных изделий, но ведь в колонку могло войти и не все.
– Вам виднее, – парировала женщина. – Только я не подсматривала. Мне не спалось просто.
– Такое впечатление, что этой ночью не спалось всей Провинции, – тихонько сказал Александер своей жене.
– Не дадут они девочке отдохнуть, – вздохнула Тесса. Она заметила, что ее кровиночка слегка похудела, а милое личико осунулось. Не укрылись от взора матери и заплаканные глаза Нани. Женщина намеревалась сегодня поговорить с ней, но, кажется, это будет не так-то просто сделать. Слишком много желающих оказалось поговорить с ее дочерью.
– О! Вы пригласили гостей, – появилась в кухне-столовой Нани.
– Они все сами пришли, – хмыкнул Александер.
Девушка не ожидала, что так много людей захотят пообщаться с ней. Она была приятно удивлена тем, что в Провинции ее считают знаменитостью.
– Нани, в школе теперь размещен твой портрет на стенде «Наша гордость», – сообщил ей директор.
– Нани, я назвала твоим именем свою дочку, – показала кудеснице младенца бывшая одноклассница.
– Дорогая, ты ведь дашь интервью для местного Вестника? – попросил корреспондент еженедельника. – Всем интересно, какого это, быть первым следователем женщиной. Вместе мы сделаем чудесный репортаж.
Нани порадовалась, что никто не спрашивал ее о замужестве и не задавал глупых вопросов, почему она все еще ходит в девушках в то время, как большинство девчонок из Провинции успели уже не только выйти замуж, но и родить детей. Отсутствие подобного интереса со стороны любопытных соседей показалось кудеснице странным.
– Так это потому, что все знают, чья ты невеста, – засмеялась Тесса, когда Нани выказала ей недоумение по этому поводу.
– Мама, но я ведь ничья невеста, – озадаченно посмотрела на мать дочь. – Или, погоди-ка. Ты что, сказала соседям, будто у меня есть жених?
– Сказала, – не стала юлить Тесса.
– Мама, но зачем?
– Как раз затем, чтобы ни тебя, ни меня с твоим папой не допекали этим вопросом.
– Ясно. И кто у нас жених?
– Твой опекун, – потупилась женщина.
– Мама!
– Милая, понимаешь, всех ведь всегда интересует чужая личная жизнь. Вот я и намекнула соседям о тебе и Валентине.
– Мама, но он…, он, – обида опять завладела девушкой, она с трудом держалась, чтобы не заплакать.
– Нани, родная, Валентин что, обидел тебя? Ты из-за него вчера плакала? – догадалась Тесса.
– Он все время меня обижает, – поджала Нани губы. Ей все-таки удалось сдержать слезливость и не разрыдаться.
– Надо немедленно сказать отцу, – всполошилась Тесса. – Мы ему доверили свою кровиночку, а он…
– Мама, не надо папе ничего говорить. Ты не так все поняла. Я не имела в виду ничего такого, только то, что у него тяжелый характер, и он обижает меня своими словами.
– Ох, а я-то испугалась.
Тревожность исчезла с лица женщины, и она даже улыбнулась.
– Мама, чему ты улыбаешься? – подозрительно посмотрела девушка на родительницу.
– Нани, понимаешь, некоторым мужчинам просто надо время, чтобы признать очевидное. А пока они этому сопротивляются, делают всякие глупости.
Тесса обняла дочку.
– Неужели Валентин совсем не сделал ничего такого, что тебя не обидело, а наоборот, порадовало? – ласково спросила она.
