Простодушны и доверчивы (СИ) - Сергеева Александра Александровна
Лёка обнаружила себя висящей в пустоте. Хотя ощущение земли под ногами не исчезло. Вспомнила фокусы Нешто в их первую встречу и разом успокоилась: морок. Немного беспокоили осиротевшие стре́лки, разящие врага. Ну, да там ещё работы непочатый край: не соскучатся.
Моргощь висел всё на том же расстоянии вытянутой руки с луком. Лежащая на нём блисковица жалобно помаргивала, просясь домой. Лёка пожалела малютку и отправила её в колчан. Напружинила ногу, чтобы попробовать колдуна на прочность коленом в пах. Но тот не спешил идти на сближение.
Висел напротив и сверлил её пристальным взглядом почти белых глаз.
— Ну? — нетерпеливо осведомилась пленница какого-то успешно сработавшего заклятья. — Давай без игры в молчанку. Зачем похитил красну девицу, если ты не Змей Горыныч?
— Мой змей тебе не понравился, — напомнил Моргощь.
— Хамло, — оценила Лёка круг его общения. — Позёр и дурак.
— Согласен, — усмехнулся колдун. — А что с моим предложением?
— Куда мне замуж? — нарочито печально посетовала она. — Я ещё маленькая. Всего четверть века прожила. А ты сколько веков?
— Много, — заверил он. — Ты можешь прожить столько же. Если перестанешь дурить и подумаешь над моим предложением. Ведь я тебе пришёлся по нраву, — без тени хвастовства или самодовольства заметил он.
Нравится — вдруг поняла красна девица. Реально же нравится — как мужчина, а не бездыханная копия некогда живущего человека. Что-то было в нём такое…
Кто может толком объяснить, почему душа внезапно взыграла при виде незнакомца или незнакомки? У всех один ответ: нравится. Понятно, что эндорфины. Само собой, каша из предпочтений, кумиров и личного восприятия красоты. Короче, намешано всякого, и в двух словах не скажещь. Нравится, и всё тут.
— Это не отменяет того факта, что мы враги, — пожала плечами Лёка. — Будь я влюбчивой, возможно, сейчас бы всё и решилось. Но, я особа хладнокровная и разборчивая.
— Кто сказал, что мы враги? — деланно удивился Моргощь.
Ей вдруг показалось, будто он ужасно хочет приблизиться — а то и вовсе заключить красу-девицу в жаркие объятья. Но что-то ему здорово мешает. И, кажется, он опасается за своё бесконечное существование.
— Кто сказал, что тебе нужна жена? — в тон ему спросила Лёка, прикидывая, как бы выскочить из этого непроницаемого кокона. — А не отмычка.
Собственно, ляпнула, не подумав. Но колдун вдруг потемнел лицом, ощерился, ринулся, было, к ней, но тут же отскочил, как ошпаренный. Что-то приставника охраняет — окончательно убедилась Лёка и слегка осмелела:
— Не можешь убить, отпускай. Вряд ли в твои планы входит болтаться здесь до бесконечности.
«Нечистый дух» явно выпустил пар и вновь обрёл присутствие духа — как бы нелепо это не звучало. Его лицо превратилось в знакомую маску супергероя на вторых ролях. Кого этим удивишь? Тем более, напугаешь в век разнузданного кинематографа.
— А ещё жениться собрался, — вздохнула Лёка, ибо сказать было нечего.
Ситуация идиотская и кошмарная: Ветка там одна, а старшая сестра влипла в дурную мелодраму с одним героем, одной статисткой и отсутствием консенсуса.
— Может, отстанешь от нас? — безо всякой надежды на положительное решение, попросила она.
— Может, — ледяным тоном вконец отмороженного злодея выдал Моргощь. — Отдайте то, что мне нужно, и я подумаю.
— Ты о ключах?
— Отдайте ледага, которые украли. И те, что получите, и те, что в ваших руках. Тогда я, может, вас и помилую.
— А жениться? — ехидно напомнила Лёка. — Или передумал?
— Ты покоришься, — туманно посулил колдун и пропал.
— Ледага, — задумчиво повторила она, стараясь запомнить странное слово.
Никаких ассоциаций оно не порождало.
— Грозился? — вновь очутившись на плече, участливо спросила Шанель.
— Как ходили в шаровары мы по утренней росе! — надрывалась Ветка по грудь в болоте.
Лёка рванула её спасать, но быстро поняла, что сестричка не тонет, а целеустремлённо продвигается вперёд. Борясь с густой болотной тиной, цеплявшимися за ноги прогнившими кореньями и прочей экзотикой. Самобой, захлестнув соседнюю корягу, как мог, помогал хозяйке в преодолении препятствий. Натянулся, заискрил, и держал Ветку на плаву, не слишком заморачиваясь целью этого безумия. Раз залезла, значит, надо.
— Помочь?! — крикнула Лёка, напряжённо шаря глазами вокруг.
Болото, как болото. Сыро, гнусно и тихо, как в гробу. Были бы мухи, было бы слышно, как они летают. А после разразившейся катастрофы — гибели самой хозяйки этого сектора межмирья — такое впечатление, что вся остальная живность тоже передохла. Хотя, как? Это ведь души живших когда-то людей — только исковерканные. Или не все? Кто-то из них был создан хозяйкой с помощью чар?
— Нашла! — восторженно завопила сестра, добравшись до кочки, где от Болотной Кикиморы осталась убогая кучка грязи.
— Что?! — закричала в ответ Лёка, подставляя ладони под слетавшиеся к ней стайки блисковиц.
— Ура! — голосила Ветка, приказав кнуту буксировать её обратно.
Тот захлестнул подходящую корягу на берегу, и сестра бодренько похлюпала обратно. Когда она вылезла из болота, белая ферязь напоминала помойное тряпьё.
— Ох, ти ж мне, как выгваздалась, — старой бабкой запричитала игошка, сорвавшись с плеча и плюхнувшись в ноги победительницы. — Замри уже, безугомонница, — пыхтела она, стряхивая с её наряда грязь. — Никакого удержу на тебя.
Каждый раз, как водяной дух проводил лапкой по ферязи, на той оставалось пятно девственно белого цвета.
— Что нашла? — поторопила Лёка, поскольку пришёл черёд тревожиться за брошенного деда.
— Потом, — отмахнулась Ветка, упрятав самобой в оберег. — Лучше скажи, как свидание? Чего этот гад от тебя хотел? Я даже помочь не успела…
— И не смогла бы, — резонно заметила Лёка. — А на свидании был обычный зондаж, помноженный на шантаж. Ещё жениться предлагал.
— Да ну! — не поверила сестра. — Не жадничай: дай и мне с кем-нибудь замутить. Тебе уже целый жених достался, а ко мне даже маньяка не прибило.
— Всё, — доложила вернувшаяся на плечо игошка, придирчиво оглядывая плоды своих мимолётных магических трудов.
— Двинули, — посерьёзнела Ветка, соорудив воронку для прыжка.
Шшшух! Пролетевшая мимо сулица едва не срезала им носы. Вонзилась в бесконечно тупую харю волота и пропала. Великан — где-то в два человеческих роста — покачнулся и грянулся оземь. Где и пропал, дабы не засорять магическую дубраву.
Они дружно посмотрели в ту сторону, откуда прилетел огненный дротик, и обнаружили деда. Сулица как раз возникла в его руке и тут же обратилась в рогатину. Которую опытный воин перехватил остриём назад и со всей дури вогнал в пузо подкравшегося со спины волота. Тот ещё не сдулся, когда по обе стороны от приставника нарисовалась новая парочка врагов.
— Опять бездонный мешок, — проныла Ветка, разворачивая кнут.
— Помоги деду, — велела ей старшая сестра, — а я пойду искать мешочника.
— Как? — раздражённо выпалила младшая, готовясь стартовать в новую драку.
— Чего там искать? — благодушно проворчала Шанель. — Сумерла и науськала.
— Сумерла, — вспомнила Лёка, проводив глазами сестру. — Вроде… богиня земли? Или подземелья? Я совсем в них запуталась.
— Скажешь тоже: богиня! — передразнила её Шанель. — Нет, силушки-то в них немеряно не нюхано. А всё равно обныкновенные духи. Тока больно древние. Я-то помоложе буду, — хвастливо закончила она лекцию по ненаписанной истории несуществующей цивилизации.
— Духи? То есть, эта Сумерла не одна?
— Прежде их тут с пяток куролесило, — закрутила-засучила игошка своими двупалыми лапками. — А нынче тока три осталось. Им тут тесновато, вот и жрут друг дружку. Жрут-жрут-жрут. Ма-Са-Та уже двух врагинь со свету сжила. И теперь среди них самая старая да ярая.
— Думаешь, это она великанов напустила? — крадучись обходя исполинский ствол и держа наготове лук, прошептала Лёка.
— Чего зазря шипишь? — насмешливо отозвалась Шанель уже из банки. — Она тебя и безголосую услышит. Она, не она: кто видел? Волоты кроме твоей врагини и другим Сумерлам служат, — затянула игошка очередную былину. — А у Ма-Са-Та в прихлебаях ещё и Скипер-Зверь. Иным Сумерлам он не служит.
