Рапунцель: принцесса без башни - Надежда Николаевна Мамаева
В следующий миг Ронг прокусил свою ладонь зубами до крови. А потом то же самое сделал с моей и переплел наши пальцы, сжимая в единый кулак, мешая кровь.
– Брат, ты с ума сошел! Тебе нельзя за грань. Не выпустят обратно души!
Это было последнее, что я услышала. А потом вокруг меня начал клубиться знакомый до отвращения белый туман, затягивая в свои глубины. Я оказалась в нем, холодном, одиноком, пустом. Заозиралась, пытаясь найти путь, и ничего не видя.
«Кажется, я умерла», – пришло осознание, а за ним и боль отчаяния. Почему вот так быстро? Я же ничего не поняла, ничего не успела. Я же даже не набылась, не налюбилась, не нажилась рядом с тем, кто мне так дорог!
Отчаяние захлестнуло. Боль разрывала душу, вернее, всю нынешнюю меня. И вдруг в этой пелене белой боли я услышала:
– Пуни! Пуни! Где ты? – голос, звавший меня, такой близкий, родной.
– Я здесь! – крикнула что есть мочи, пытаясь определить: где? Где Ронг? Куда бежать?
Тут-то и увидела перед собой струящуюся, зависшую в воздухе огненно-алую нить. Она переливалась всеми красками огня. Я ухватилась за нее без страха, что обожжет. И пошла, держась за нее. Сначала прямо, потом дорога начала подниматься в горку, и в какой-то момент превратилась и вовсе в почти отвесную стену. Но я крепко держалась за нить, а тот, кто был там, наверху, тянул изо всех сил, вливая всю магию в то, что нас сейчас связывало.
Ронг вытащил меня, вытянул из этой бездны небытия. Я прижалась к нему крепко-крепко. Неважно, в каком мире, том или этом, мы были вместе. И, похоже, вместе против всех.
Потому что вокруг нас начали сгущаться тени. Те самые кромешники, которые приходили каждую ночь, и каждую ночь одного из них же Сыч отправлял обратно в мир мертвых. Но сейчас и мы были в нем!
Что там сказал младший Веймор? Они тебя не отпустят? Если так, я останусь рядом с любимым. Вот только, кажется, он был против.
– Уходи! Живи! – приказал мне Ронг.
– Уйти? Жить? Без тебя? А ты тут веселился без меня? Ну уж нет! Я останусь здесь и испорчу тебе посмертие!
С этими словами я встала спиной к спине моего мага. Сила внутри бурлила, тьма рвалась наружу. Представила себе, что держу секиру. Ту самую, которую меня учил метать Сыч. И она соткалась в моей ладони. Увесистая и… Абсолютно черная!
Повернула голову и увидела отведенную руку Ронга, в которой плясало пламя.
– Люблю тебя, моя ведьма! – услышала я.
А дальше стало не до разговоров. Ибо нас атаковали. По одному и гурьбой, а мы отбивались. Я метала секиру, и та каждый раз возвращалась ко мне. Сыч поливал все пламенем, выжигая души.
Не знаю, сколько это длилось. Кажется, вечность. И мы оба готовы были упасть от усталости, но продолжали сражаться, пока тени не закончились.
А когда мы остались лишь вдвоем, Ронг повернулся ко мне, взял бережно в свои руки мое лицо и поцеловал. Туман завертелся вокруг нас, и мы растворились в нем. А когда я открыла глаза, то надо мной оказалось голубое небо и склонившееся лицо, любимое лицо.
Правда, момент испортил голос откуда-то со стороны:
– Да вы оба психи, влюбленные психи! Ну что, пойду обрадую отца, что его старший сын женился. Ну и сволочь же ты, Йон!
– Только вот этот труп забери с собой, пусть дознаватели допросят и выяснят, кто же из моих врагов все же куда нанял убийцу, – не отрывая от меня взгляда, произнес Сыч.
– Как скажешь, братец, – недовольно фыркнул Веймор-младший и, подойдя к трупу типа в маске, вынул из него секиру, бросил ее на землю и, подхватив за шкирку неудачливого (ибо мертвого) убийцу, шагнул в телепорт, который создал.
Глядя на полыхавшую магией пространственную воронку, я спохватилась: Вальпургия!
Подскочив с земли, кинулась к рысюле. Она лежала, тяжело дыша. Рана была большой, но, кажется, впервые в истории оказалось, что большой слой жира – это не вред здоровью, а очень даже польза, ибо спасает жизнь! Будь киса поджарой – кинжал достал бы до сердца. А так до него осталось каких-то полдюйма.
– Сможешь ее вылечить? – спросила я Ронга.
– Ты сможешь, – уверенно отозвался маг. – У ведьм это куда лучше выходит…
– Но я не умею, не знаю заклинаний.
– А как ты за гранью призвала Вершителя?
– Кого?
– Легендарную секиру первого мага, шагнувшего за грань и вернувшегося. Это она была в твоей руке… Как у тебя это получилось?
– Я просто захотела… – призналась я.
– Значит, пожелай и сейчас… а я направлю твою силу…
Я простерла руки над раной рыси, та жалобно мяукнула и закатила глаза.
А из моей ладони полилась сила… Сыч, как обещал, направил ее и…
Рана начала затягиваться, превращаясь в рубец. Некрасивый, багровый, со следами крови, но… Главное, Вальпургия была жива!
Вот только киса-эстетка такая, своим видом оказалась недовольна и, мяукнув, дескать «не смотрите на меня такую», встрепенулась и… удрала! Вот так, вместо благодарности!
Правда, спустя совсем немного времени один ушлый маг пушистой явно позавидовал, потому что так же вдернуть хвост и уйти от вопросов не смог. Но по лицу было видно – очень хотел.
А оные у меня были. И много!
– Почему это твой братец сказал, что мы женаты, – грозно, наставив на одного очень-очень боевого и опасного мага, вопросила я.
– Потому что так и есть, – не колеблясь ответил он и пояснил: – Я звал тебя в тумане ту, с которой обручился…
– Но я не помню, чтобы говорила тебе «да»! Ни у алтаря, ни перед бургомистром в ратуше!
– Разве не говорила? – удивился Ронг первой моей фразе, напрочь проигнорировав вторую.
– Нет!
– Еще как да! Ты ведь согласилась стать моей навсегда.
Я вспомнила, что да, каким-то таким вопросом этот несносный маг шантажировал меня между своими сумасшедшими поцелуями.
– Это был просто вопрос, – начала было я.
– Ритуальный! – поправил Ронг.
А я не знала, злиться мне на этого ушлого сыча или смеяться. И пока определялась, Сыч все снова решил за меня, поцеловав.
А дальше я за себя не ручалась… помню, что были руки Ронга, его губы. А еще холл, лестница (на этот раз без рыси), кровать… Моя юбка, что поползла наверх.
Хриплое дыхание. Не знаю, мое или Ронга. Скольжение ладоней по коже. Горячие пальцы на границе моих чулок. И поцелуи. Много поцелуев, под которыми я выгибалась, стонала, дрожала от наслаждения, обвивала Ронга руками
