Сводная проблема демонолога - Анна Сергеевна Одувалова
— Ну, папа, не будь нудным. Зайке одному в комнате грустно. Все же незнакомое, чужое. А я — оплот спокойствия в его короткой тяжелой жизни.
— Почему короткой? — удивился Доминик, а Уттука в клетке выпучил глаза и сглотнул, кажется, чудом, сдержав ругательство.
— А потому что зайчики долго не живут, — припечатала я и уселась за стол, подвинув к себе тарелку и подцепив из крайнего блюда мясо. — Это у нас что тут?
— Рр-агу из кролика… — севшим голосом призналась Дария.
— Ну вот! — Я с удовольствием впилась зубами в кроличью ножку. — Говорю же!
— Так, ладно. — Папа отложил салфетку, залпом выпил стопку наливки и обратился ко мне. — Что ты хотела спросить, Тесса? Ты же не успокоишься, пока не узнаешь, что хочешь.
— Конечно, не успокоюсь. Скажи, ты знал, что я абсолют?
— Ой… — пискнула Дария. Значит, знал, и не только папа. — Ну, я тогда пойду, вам нужно поговорить.
— Сидеть! — гаркнула я. — Семейные дела будем решать семьей. Ты же жена ему? Обещала быть с ним в горе и радости? Будь. Сейчас у него период горя! Потом устроишь период радости.
Папа махнул рукой, и наливочки налили всем и даже мне. Значит, разговор предстоял серьезный. Один Уттука скучал. Он нашел на дне клетки среди соломки и помета одинокий кусочек морковки и в установившейся гнетущей тишине со смаком его заточил.
Я посмотрела на сливовую наливку в стопке на длинной ножке и сделала осторожный глоточек. Хотелось выпить залпом, но папа и так был весьма расстроен, решила не пугать его еще больше. Во мне должно же остаться хоть что-то от хорошей дочери.
— Твоя мать была абсолютом, Тесса,— признался он. — Мы знали, что ты можешь унаследовать ее дар и готовились к этому с твоего появления на свет…
— Но почему ты скрывал от меня? — возмутилась я. — Почему восемнадцать лет я себя считала бездарностью, которая постепенно сходит с ума. Неужели, сложно было сказать, папа? Один разговор, и я бы понимала, что со мной не так!
— Сложно! — огрызнулся он, и Дария положила ему ладонь на руку, успокаивая.
— Всю жизнь твоя мама боролась с демоном, который хотел занять ее тело. Она была сильная, действительно сильная, но потом угрожать начали тебе… демон сказал, что если она не согласится на его условия, то…
— Что тогда произойдет?
— Он придет за тобой… и тогда нам придется наблюдать за тем, как наш маленький ангелок превращается в монстра. Он обещал устроить кровавую бойню твоими руками.
— И мама согласилась пожертвовать своим телом?
— Не совсем. У нее получилось обыграть демона. Она согласилась на его условия взамен на то, что тебя не тронут… она позволила занять свое тело, но успела убить себя вместе с демоном до того момента, как он захватил полностью власть над ней…
— Но меня трогали папа! Понимаешь! — Я указала на клетку с Уттукой. — С самого детства он был рядом! Ее жертва оказалась напрасна! И ты напрасно скрывал от меня все!
— Слабый демон, который не мог нанести тебе вред. Он надеялся, что ты окажешь слабее, дрогнешь, поэтому был постоянно рядом, но не сдавал тебя своим, чтобы не отобрали. Зелья, которыми я тебя поил, должны были спрятать тебя от демонов, и я надеялся, что мелкая нечисть, которая за тобой таскается, отстанет. У меня почти получилось. Если ты сейчас снова начнешь пить лекарства, ты сможешь от них скрыться.
— Не сможет, — сказал Доминик. — Они знают про нее. Но мелкий демон поставил метку.
— Где? — встрепенулся папа и кинулся ко мне, а я послушно показала руку. Где-то в клетке подавился морковкой Уттука.
— Что это значит?
— Что вы связаны. Пока метка на тебе, другие демоны тебя не видят, но и этот имеет большее влияние. Дрогнешь, займет твое тело.
— Пока он имеет только клетку, — мрачно заявила я, а папа, наконец, пристальнее посмотрел на зайца. — И дрожит сам.
— Так это твой демон? — удивился папа.
— Ну, типа того,— мрачно заметила я. — У тебя есть, что сказать?
Уттука высунул в щель между прутьями нос, оскалился и смачно плюнул пережеванной морковью.
— Как видишь, он не очень сегодня разговорчивый.
— Возможно, и зря я тебе ничего не рассказал раньше, — заметил отец, почему-то покосившись на Уттуку.
— Не возможно, а совершенно точно, — сказала я, испытывая боль и разочарование. Папина забота не позволила мне стать сильной, в итоге, у меня есть ручной демон со скандальным характером и еще куча не ручных, которые хотят заполучить мое тело. — Оказывается, у меня огромная сила, которая позволяет мне остановить демона одним словом, но как это все работает, я не имею ни малейшего представления, просто, потому что ты когда-то решил, что мне проще ничего не знать. Ни про собственные силы, ни про мамину судьбу.
— Мы все иногда совершаем ошибки. — Папа вздохнул. — У меня, знаешь ли, не было опыта воспитания уникального ребенка. Я пытался тебя защитить.
— Ладно. — Я выдохнула, стараясь успокоиться. — Назад время не отмотаешь. Что сейчас делать?
— Главное, демона своего одного не оставляй. Они хитрые и лживые твари. Доверять им нельзя.
Не могу сказать, что это главное. Скорее очевидное.
— Ты серьезно думаешь, что я не в курсе? А что хоть они едят? Подозреваю морковка, принесенная Уттуке Несси, немного не тот рацион, к которому демон привык.
— Демоны — хищники, — вместо отца ответил Доминик. — Кровь, сырое мясо…
— А с морковки он не сдохнет? — подозрительно поинтересовалась я.
— Если бы демона можно было убить морковкой, целые академии, обучающие демонологов, были бы не нужны,— хохотнул сводный. — Но если ты его не собираешься убивать, покормить надо бы. Без еды демоны страдают, слабеют и дохлеют.
— Без еды страдают и дохлеют все, — заметила я и сунула в рот еще кусочек мяса. — Папа, а у тебя клетки поменьше нет? А то эту за собой таскать неудобно.
— Пошли вы с клеткой поменьше! — огрызнулся Уттука, который понял, что тут ему скрываться не перед кем, но разумно не стал менять ипостась.
Дария
