Сказка для Добермана - Алёна Нова
─ То, как я считаю, тебя касаться не должно, ─ не даёт договорить и бесит меня своей уверенностью в том, что так будет лучше. ─ Если я решил запереть тебя, значит, ты просто с этим смиряешься и терпеливо ждёшь, пока я не разгребу эту кучу.
М-да, похоже, вампиризм возвёл его чувство ответственности на какой-то новый уровень асбурда, и мне вряд ли удастся переубедить самого упёртого барана.
─ Это тебе твои видения подсказали? Тогда почему ты не предвидел убийство первой девушки? ─ вовремя не успеваю прикусить язык, но это не секретная информация, ведь детектив о котором я писала, обладает теми же навыками.
─ Откуда ты знаешь про мои способности? Откуда ты вообще столько знаешь обо мне? ─ напрягается Дем. ─ Мы же были знакомы, но ты почему-то никак не хочешь или, ─ делает паузу, и на лице отражается мыслительная деятельность, а я замираю, не зная, что он сейчас скажет, хоть и догадываюсь, ─ не можешь мне рассказать. Не можешь, так?
Не могу подтвердить или опровергнуть эту теорию, но ему и не требуется ответ – он всегда был достаточно умён.
─ Что ж, прекрасно, ─ злится, хоть эти эмоции точно направлены не на меня, и спешит уйти.
Я же понимаю, что если не смогу выбраться из дома, может произойти что-то страшное, и в голове всплывают слова Алисы. Мне приходится перебарывать себя, чтобы это произнести, но всё-таки решаюсь, внутренне дрожа от реакции Дема, и роняю, когда он уже почти стоит на лестнице:
─ А если я скажу, что эта вылазка мне нужна, чтобы избавиться от действия метки?
Всего один короткий миг, но я замечаю, как его тело реагирует, а после он опять делает вид, будто я ничего важного ему не сообщила, правда и дальше не поднимается.
─ И что?
─ Я просто повторяю твои же слова. Тебе, по какой-то причине, хочется расстроить мою свадьбу, ─ даже улыбаюсь, хоть у самой поджилки трясутся от собственной наглости. ─ Значит, тебе хочется прикасаться ко мне и знать, что в этот момент мы только вдвоём.
Разворачивается, чтобы поймать мой взгляд в свой плен, и меня действительно пригвождает к месту, но его следующие слова действуют сильнее.
─ Если я захочу тебя потрогать, зайка, я это итак сделаю, и тот факт, что твой женишок об этом знает, мне нравится лишь сильнее, ─ возвращает улыбку, и всё, что я могу сделать, это принять безразличный вид.
─ Да как скажешь.
Он уходит, а я от досады закусываю губу до крови и опять перемещаюсь на улицу. Хочется побыть одной и подумать, как следует об этой откровенно дурной ситуации, и оранжерея манит своим покинутым, заброшенным видом, так что я бреду туда. Попадаю внутрь, открывая стеклянные дверцы с налётом грязи и защитной магии, а затем оказываюсь внутри, вдыхая ещё сохранившиеся запахи. Тут всё заросло сорняками, а ещё остались сухие ветки уже мёртвых деревьев, но стоит мне только коснуться их, я убеждаюсь, что они ещё слабо дышат.
─ Прямо как я.
Сорняки удаляю силой, пытаясь не разнести всё вокруг – мне её сейчас всё равно больше некуда девать – и пробуждаю спящие растения. Во время этого процесса уже получается отвлечься и на время забыть о плохом, просто отдавая свою любовь зелёным свежим стеблям, выстреливающим со всех сторон. С радостью на душе наблюдая, как по стенам ползут обновлённые побеги с плотной листвой, я чувствую, что на меня смотрят, внимательно изучая, и этот звериный взгляд я узнаю из тысячи, правда, оборачиваться не хочу.
─ Что-то хочешь добавить?
─ Предлагаю сделку, ─ заявляет, и я отчего-то точно знаю, как непросто далось это решение.
─ И?
─ До твоей свадьбы пара месяцев. ─ Ему удаётся завладеть моим вниманием, и я снова попадаю в ловушку его глаз, в которых плещется, переливаясь через край, нетерпение пополам с другими интересными эмоциями. ─ За это время ты помогаешь мне вернуть мои воспоминания, а я делаю всё, чтобы эльфы тебя не заполучили. Согласись, это выгодно?
Звучит заманчиво, только вот кроется здесь какой-то подтекст, и я не могу проигнорировать предчувствие.
─ Если я буду и дальше сидеть в четырёх стенах, это бессмысленно, Демьян Викторович. Убедите меня.
Долго сканирует моё лицо, крошит зубы, скрипя ими, а дальше переступает какую-то выстроенную им же границу в отношении меня.
─ Тогда внесём дополнительное условие. Я позволю тебе выбираться под моим присмотром или на моих условиях, а ты позволяешь мне прикасаться к тебе так, как я хочу. Позволяешь целовать тебя, как я хочу, и не делаешь глупостей.
Если я и ослышалась, то это, пожалуй, самая прекрасная и извращённая галлюцинация. Слов не остаётся, а язык прирастает к нёбу, но я нахожу в себе силы произнести:
─ По рукам.
Дем всё это время явно ждёт отказа, и его нервозность скрыть не удаётся, как только он получает совершенно противоположный ответ.
─ Шеф попал! ─ слышится из-за кустов, но никто из нас двоих даже не обращает на это внимания.
Всё, что меня волнует, это взгляд, полный обжигающей решимости, а ещё моё собственное сердце, которое сходит с ума от глупой надежды, что у нас и правда получится переиграть этот расклад, раскинутый коварными богами.
А вот то, что на уме у Дема, я боюсь даже вообразить.
19
Демьян
Я даю ей время, чтобы заснула в одиночестве после такого утомительного дня, и только потом прихожу в постель сам. Здесь уже ждут оба её питомца, и если пёс преданно улёгся в ногах, то вот кошка обнаглела и заняла мою подушку, глядя на меня своими разноцветными глазищами.
─ Вся в хозяйку… А ну брысь, ─ сгоняю зашипевшую белую бестию, но та не уходит с кровати, а любезно позволяет мне устроиться, после чего забирается на меня, продолжая пристально наблюдать. ─ Понял, вы её наедине со мной не оставите. Что ж этого упыря эльфийского к ней подпустили?
Живность только укоряюще смотрит, а потом включает свой внутренний мотор и мурчит, как трактор, вынуждая почесать её за ухом. Другая кошка спит без задних лап, забрав моё одеяло, и выглядит так невинно, что не узнаешь в ней заядлую гонщицу и убийцу моих нервных клеток.
Готов поспорить, уже утром она скажет, что погорячилась,
