Клятвы и слёзы (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Клянусь, я этого не делала. Тот, кто написал ему это сообщение, сделал это удалённо.

Фрэнк вздохнул.

— У кого-нибудь был доступ к твоему телефону прошлой ночью?

— У Лиама.

Как бы я ни злилась на Лиама, я знала, что он не отправил бы подобное сообщение с моего телефона.

Фрэнк тоже это знал. После долгого молчания он сказал:

— Ты всё-таки дочь своей матери.

Я оторвала голову от ладони. Это было крайне неожиданно.

— Мэгги была такой храброй. Это сводило твоего папу с ума.

Он снова перевёл взгляд на дорогу за лобовым стеклом, и на его лице промелькнула эмоция, которую я никак не могла понять.

— Это сводило с ума очень многих мужчин.

Многих мужчин? О, Боже, надеюсь, он не был тоже в неё влюблён.

Всю оставшуюся дорогу, пока мы не доехали до его уединённого двухэтажного бревенчатого дома в паре миль от штаба, он больше не сказал ни слова. Я смутно помнила, как ходила с родителями в гости к Фрэнку, когда была ещё очень маленькой — это было целую вечность назад.

Прежде чем выйти из машины, он сказал:

— Будь более терпелива с Лиамом. Это период адаптации не только для тебя, но и для него тоже. На него свалился украденный Силлин, а ещё ему надо учиться быть Альфой. Он испытывает сильный стресс.

Я ощетинилась. Я не могла поверить, что он призывал меня к терпению.

Я уже собиралась захлопнуть дверь, когда он добавил:

— И, Несс, будь осторожна. Не натравливай Лиама на Августа. Парни, особенно волки, склонны охранять свою территорию, и они очень ревнивы. Да что уж там, я видел такое и раньше, и хотя та пара не осталась в итоге вместе, в стае произошёл серьёзный раскол.

Ого. А вот и ещё одна резкая смена темы. Я воспользовалась возможностью, чтобы спросить:

— Кто они были?

— Это не имеет значения. Их уже нет в живых.

— Обоих?

И вот тут я уже была уверена, что он был частью того несчастного любовного треугольника.

Фрэнк устремил взгляд на мрачный лес, раскинувшийся за его домом.

— Мне надо ехать в гостиницу. Джеб ждёт.

Как только он произнёс эти слова, в ночи раздался голос, который я так хорошо знала.

— Querida?

Эвелин стояла у входной двери, освещённая мягким светом, льющимся из гостиной Фрэнка. Её бархатный халат был туго повязан на её талии, а чёрные волосы развевались вокруг бледного лица.

Я захлопнула дверцу машины и шагнула в её распростёртые объятия.

Когда Фрэнк уехал, она сказала, приподняв одну бровь:

— Куда он направился в такой час?

Я вздохнула.

— Я даже не знаю, с чего начать.

Она затащила меня в дом, усадила за деревянную кухонную столешницу и начала разогревать воду в кастрюльке на плите, но потом, должно быть, решила не заваривать чай, потому что вылила всё содержимое, достала пакет молока из холодильника и налила немного в кастрюлю. Пока молоко разогревалось, она обхватила мои липкие руки своими руками.

— Расскажи мне всё.

Я так и сделала. Ну, почти. Я не стала рассказывать ей о моём столкновении с членами стаи "У Трэйси". Это просто заставило бы её возненавидеть стаю. Когда я закончила рассказ, молоко начало переливаться через края кастрюли и, попав на огонь, зашипело. Она бросилась к плите, выключила газ и застыла у плиты, сжав губы. Через некоторое время она достала деревянную ложку из терракотового кувшина и сняла пенку с подогретого молока, после чего разлила его по двум кружкам.

Поставив их на стол, она снова села рядом со мной. Я обхватила тёплую керамическую кружку и поднесла её ко рту. Молоко обожгло мои губы и язык. Я поставила кружку обратно, и немного молока выплеснулось через край. Вместо того чтобы вытереть его, я начала водить кончиком пальца по пролитой жидкости, рисуя круги на деревянной поверхности.

— Ты думаешь, что за всем этим стоит Эйдан?

Её чёрные глаза остекленели, как будто она начала о чём-то вспоминать — вероятно, о том времени, когда она была замужем за этим мужчиной.

— Он единственный, кому выгодна смерть Эвереста.

Если только моего двоюродного брата не хотели убить за то, что он спрятал в моей комнате.

Поморгав глазами, чтобы прийти в себя, она встала, взяла кухонное полотенце и вытерла пролитое молоко.

— Кто-то должен положить конец жизни этого человека.

— Если он умрёт, его адвокаты обнародуют информацию о стае, сделав её открытой для общественности.

— Я слышала об этом. Фрэнк рассказал мне.

Она начала вытирать край моей кружки, пока на нём не осталось следов молока.

— Я никогда никого так не ненавидела, как этого мужчину. Он точно раковая опухоль. Ты знаешь, сколько раз я мечтала покончить с ним?

Её дыхание участилось, а щёки залил румянец.

Я схватила её руку, ту, что сжимала полотенце, которым она продолжала вытирать столешницу, хотя та уже была чистой.

— Пообещай мне, что ты не будешь вмешиваться.

Она подняла на меня глаза.

Её решительное выражение лица заставило мой пульс ускориться.

— Пообещай мне.

После долгой паузы она медленно выдохнула.

— Его нельзя оставлять в живых.

— Я согласна. Но пообещай держаться от него подальше. Потому что, если с тобой что-нибудь случится… — мой голос сорвался, и это сломило её упорство.

Черты её лица, которые до этого были жёсткими, смягчились. А потом она притянула меня к себе.

— Я обещаю тебе, querida, что не подвергну себя опасности, но ты должна обещать мне то же самое.

Я сглотнула. Я не хотела давать Эвелин обещание, которое у меня не было желания выполнять.

— Несс…

— Ладно. Я буду держаться от него подальше.

Пока что.

ГЛАВА 23

На следующее утро, после недолгого ночного сна на одной из двух односпальных кроватей в гостевой комнате Фрэнка — я подозревала, что это была та самая комната, в которой гостил его внук, потому что она пахла мальчиком и была увешана постерами фильмов о супергероях — я оделась во вчерашнюю одежду и вышла на кухню выпить кофе.

Фрэнк и Эвелин уже встали. Они сидели на диване и тихонько разговаривали. Тёмные круги под глазами Фрэнка говорили о том, что его вечер оказался длиннее моего.

— На кухне есть кофе, querida, — сказала Эвелин.

Я отправилась на кухню, заметив, что они возобновили свой тихий разговор.

— Как Джеб? — рискнула спросить я немного погодя.

Фрэнк почесал подбородок, покрытый белой щетиной.

— Не очень хорошо. Вчера вечером Эрик отвёз твоего дядю к себе домой, чтобы они с Люси могли поговорить. Похоже, было много криков. И много плача.

Я сделала осторожный глоток кофе.

— И что теперь будет?

— Мы похороним Эвереста на территории штаба сегодня вечером.

Я уставилась в мутные глубины своего кофе, почувствовав знакомое жжение в глазах. Но ни одна слезинка не высвободилась наружу.

— Они нашли жёлтую краску на одном из зеркал заднего вида на джипе.

Мой взгляд остановился на старейшине.

— Вероятно, она попала туда с машины, которая столкнула его с дороги. Это важная улика, потому что это необычный цвет.

Он пристально посмотрел на вазу с полевыми цветами на деревянном кофейном столике.

— У Эйдана есть жёлтая машина? — спросила я, обойдя кухонную столешницу и направившись в гостиную с покатым потолком, украшенным деревянными балками и люстрой из оленьих рогов. Я решила, что этот светильник вполне мог быть сделан самим Фрэнком.

— Эйдан Майклз в больнице.

— Это не значит, что он не мог заплатить кому-то, чтобы сделать это.

— Возможно, но Лукас уловил там посторонний запах, — Фрэнк поднял на меня настороженный взгляд. — Я думаю, что мы, возможно, имеем дело с ручейными.

Его признание задребезжало у меня в ушах, точно осколки разбитой кружки. Я даже посмотрела вниз, чтобы убедиться, что не уронила её. Но я всё ещё сжимала её своими пальцами, костяшки которых побелели.