Клятвы и слёзы (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Дай мне ещё пару секунд.

Вернувшись в раздевалку, я натянула влажные джинсы — ужасное ощущение; затем застегнула лифчик, который был таким влажным, что у меня затвердели соски. Я включила фен и целую минуту водила им по груди, надеясь, что горячий воздух согреет меня.

Это немного помогло.

Чуть позже я вернулась в прачечную. Август уже надел рубашку. Я сунула ноги в туфли, не став надевать носки. Я разложила их сушиться на вешалке, а затем перекинула сумку через плечо. Я не знала, стоит ли мне загрузить простыни и полотенца в корзину, но так как я уже была одета и направлялась к Фрэнку на ночь, сбор вещей мог подождать до утра.

— Мне ещё нужно зайти к себе в комнату. Если тебе нужно…

— Я уже сказал тебе. Мне никуда не нужно.

— Хорошо.

Пока мы поднимались по лестнице, я сказала:

— Ты можешь подождать меня у машины, если тебе так будет лучше.

— Как хочешь.

Чего же я хотела?

Я даже не знала, что я искала… флешку, деньги, украденный Силлин? О, Боже. Что, если это был Силлин? Что, если Эверест подбросил его в мою комнату, чтобы я снова выглядела виноватой? Что, если он вытащил каждую таблетку из алюминиевой упаковки и спрятал их среди сухих лепестков роз? Мой желудок неожиданно начало сводить судорогой от нервов. Мне казалось, что меня вот-вот стошнит. Я потянулась к перилам, чтобы выровнять свою покачивающуюся походку.

— Что происходит?

Август уставился на моё лицо, а потом на живот.

Похоже, я побледнела, или он почувствовал испытываемый мной сильный стресс через нашу связь? Я не хотела в одиночку мучиться из-за того, что Эверест оставил мне голосовое сообщение, хотя было несправедливо перекладывать это на кого-то другого. Я сглотнула, так как в горле у меня стало сухо, как в тех банках с благовониями тёти Люси.

— Ямочки?

Я закрыла глаза, а когда открыла их, сказала:

— Эверест оставил мне сообщение.

Август так долго молчал, что я начала дрожать.

Я сглотнула слюну в попытке промочить горло.

— Он оставил мне сообщение, в котором поблагодарил меня, а затем сказал кое-что ещё и…

— Почему бы тебе не включить мне это сообщение?

Глаза Августа сверкнули в полумраке лестницы.

Я кивнула и достала свой телефон. Дрожащими пальцами я нашла сообщение и нажала кнопку воспроизведения. Я заметила, как черты лица Августа изменились. Сначала он нахмурился, затем его лицо окрасилось подозрением, а потом на нём отразился шок.

— Клянусь, я не предупреждала его о приближении стаи, — пробормотала я, когда сообщение закончилось.

Не отрывая своего пристального взгляда от моего телефона, он сказал:

— Что он мог тебе оставить?

— Не знаю. Я даже не знаю, что это может быть. Я подумала о попурри. Люси называла так банки с лепестками цветов, которые она оставляла в комнатах, но я уже давно избавилась от той, что была в моей комнате.

Август утопил подбородок в шею.

— Пожалуйста, скажи, что ты мне веришь.

Он вздохнул.

— Август, я клянусь…

Наконец, он поднял на меня глаза.

— Я верю тебе.

Меня накрыло волной облегчения.

В тишине мы отправились в подсобку забрать мой ключ. Я сказала Эмми, что мне нужно кое-что взять из своей комнаты, хотя она и не требовала объяснений. Но она беспокойно прищурила свои добрые глаза.

Когда мы шли по мертвецки тихому коридору, я спросила Августа:

— У тебя есть ещё какие-нибудь соображения?

— Я думаю.

Связь между нами натянулась, словно тетива лука. Я старалась не задаваться вопросом, почему это произошло.

Я толкнула дверь, включила свет и затем прошла по небольшой прихожей. Я осмотрела свою комнату в поисках попурри, но в комнате не было ни одной банки. Август опустился на колени и заглянул под кровать, после чего поднял матрас и проверил под ним. Пока я с грохотом открывала ящики в своей комнате и осматривала обитое фланелью кресло, он ухватился за край коврика на полу и вытащил его из-под кровати. В воздух полетели мерцающие пылинки.

— Тут ничего, — сказал он.

Я проверила шкаф, а он тем временем пошёл в ванную и начал с грохотом открывать шкафчики. Я ясно услышала грохот упавшего фарфора, вероятно, крышки туалетного бачка.

— Ты нашёл что-нибудь…?

Неожиданно моя голова запульсировала от голоса. Я потеряла равновесие и ударилась головой обо что-то холодное и твёрдое, но остальная часть моего тела приземлилась на что-то тёплое и мягкое.

— Несс! — моё имя завибрировало у меня в ушах.

Я запрокинула голову. Август с тревогой смотрел на меня сверху-вниз, сжимая моё обмякшее тело в своих объятиях.

Неужели мне только почудилось, что слово "боулдеровцы" раздалось у меня в голове?

— Ты слышал, как кто-то…?

— Это Лиам.

Голос снова прогремел у меня в голове, и я схватилась за лоб.

"Родриго и его группа только что обнаружили машину Эвереста в кювете у хребта Бик. Я сейчас направляюсь туда".

Округлившиеся зелёные глаза Августа то делались чёткими, то снова расплывались.

— О, Господи, — пробормотала я.

Лицо Августа снова сделалось чётким. Он высвободил из-под меня одну руку. Неожиданно, его телефон оказался прижатым к уху, и он заговорил в него.

— Твою мать, — прорычал он. — Твою мать.

"Два пенни в баночку Изобель", — подумала я.

Такая глупая мысль.

Я уставилась на маленький мигающий огонёк прямо над собой. Или, может быть, это пульсировала моя голова?

Машина Эвереста находилась в кювете.

Был ли он внутри машины?

Должно быть, я произнесла это вслух, потому что Август сказал:

— Он там.

Слёзы потекли по моим щекам и начали исчезать в моих всё ещё мокрых волосах.

— Он…

Я не могла произнести последнее слово.

— Он не выжил.

Август провёл большими пальцами по моим щекам, но слёзы текли быстрее, чем он успевал их стирать.

— От-отвези меня… к нему.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Пожалуйста, — прохрипела я. — Пожалуйста, Август.

— Несс…

Я коснулась его щеки и умоляюще посмотрела на него.

Он вздохнул и в итоге сдался.

ГЛАВА 21

По дороге к месту аварии никто из нас не проронил ни слова. Август включил обогреватель, но это не помогло унять мою дрожь.

— Ямочки, придвинься ближе.

Он похлопал по сидению, разделяющему нас.

Поскольку я была в таком ступоре, что не могла двигаться, он отстегнул мой ремень безопасности, притянул меня к себе, обнял за плечи и начал растирать мою покрытую мурашками кожу, пытаясь согреть её. Слёзы непрестанно текли по моим щекам и вокруг моих дрожащих губ, впитываясь в рукав его фланелевой рубашки. Я закрыла глаза и позволила запаху стирального порошка и сандалового дерева убаюкать меня.

Всё моё тело оказалось как будто под наркозом. Кроме моей руки.

Я чувствовала свою руку… чувствовала на ней нежные поглаживания пальцев Августа.

— Мы на месте, — прошептал он где-то час спустя.

Он остановил пикап в опасной близости от края горного склона и включил аварийные огни, которые осветили оранжевыми вспышками несколько других автомобилей.

Позади нас была припаркована пожарная машина с огромной лестницей наверху, и два внедорожника. Я отстранилась от Августа, провела ладонями по щекам, затем сделала глубокий вдох и медленно вышла из машины. Когда мои ноги коснулись земли, я пошатнулась. Я резко выставила вперёд руку и облокотилась о дверцу машины. Голова закружилась, как волчок. Я начала медленно вдыхать и выдыхать, и каждый вдох царапал мою грудь, словно когти.

Чья-то рука обхватила меня за талию, а другая взяла за локоть.

— Ты уверена, что хочешь спуститься туда?

— Да, — выдохнула я. — Моя сумка? Она у тебя?

— Она в машине.

Последнее сообщение Эвереста сохранилось на моём телефоне.

А мой телефон был в моей сумке.