Дарья Еремина - Суккуб
Я помотала головой. Не то, чтобы увлекалась. Больше останавливала и выживала…
— Не думаю, что ты готова для работы чистильщицы…
Я сглотнула.
— Знаешь, девочка. — Решила она. — Если хочешь помочь, присмотри за вымирающими особями. У вас там в тайге тигры, в Африке львы. Если будет время. А нет, так копи. Через три года нам понадобятся все силы, какие можно собрать.
— А что будет через три года?
Я наблюдала, как женщина поднимается. Идет к аналою. Задумчиво складывает повестку дня. Собрав оборудование и сложив стремянку, осветитель пошел между рядов.
— Я хочу дать тебе настоятельную рекомендацию в виде просьбы и предостережения. — Вернула она ко мне взгляд. — Умерь свой аппетит, девочка. Во-первых, акцентируя такие объемы внимания на себе, ты лишаешь средств производства остальных. Во-вторых, при сохранении сегодняшнего накала через пару лет тебе будет сложно выжить физически. На тебя начнется охота. И спрятаться будет негде. Ты вошла в азарт, но с силой твоего… «таланта» это опасно, прежде всего, для тебя самой. Сейчас ты прячешься за спиной телохранительницы и отбрыкиваешься короткими командами. Через год тебя не защитит весь женский состав израильской и американской армии. А мы — не убийцы.
Я сглотнула и отвернулась. Что-то заставляло ей верить…
— И последнее. Эти собрания не обязательны, но желательны для посещения. Как ты понимаешь, мы не секта, чтобы к чему-то принуждать. О силах каждой из нас ты можешь судить по себе. Мы свободны, но иногда жизнь заставляет координировать намерения и действовать сообща.
Я поднялась.
— Я могу об этом написать? — Спросила я тихо, с улыбкой. Потухшая звезда засмеялась в голос и сделала жест: валяй.
— Кто тебе может помешать? — Она обернулась влево, громко крикнула: Мы закончили.
Наверно, именно это повторила по-итальянски. Откуда-то издалека послышался ответ. Опять же по-итальянски. Я удивленно улыбнулась, взглядом моля о переводе. Она смеялась.
— Он сетует, что никого нет в исповедальне. Пойдем. — Подняв свою огромную сумку, она взяла меня под руку и неторопливо направилась к огромным дверям. — Возможно, у тебя получится развеять миф о нашей исключительно отрицательной роли в истории. Девочки из правой половины всегда перегибали палку с визуальными эффектами. Все-то им театрального действия, все-то декораций. Даже сейчас… Да… Совсем недавно видела пленку. Я познакомлю, если хочешь. Перепончатые крылья, когтистые лапы: полный набор. Иногда мне кажется, что Валеджио рисует с натуры… Но правые не признаются.
Я засмеялась. Мы вышли в свежую римскую ночь.
Потухшую звезду тут же вежливо взяли под руку. Она махнула мне ладошкой на прощание и направилась к выходу с площади. Рядом замаячила Гриша, пытаясь амортизировать напор мужика, обнаружившегося на собрании Суккубата. Вблизи он был самым натуральным мужчиной. Без вариантов. Черная стильная бородка, зачесанные назад ухоженные волосы. Вполне спортивный и аккуратный вид. В летнем фисташковом костюме и легких кремовых туфлях.
— Ты ждал меня? — Засмеялась я удивленно.
— Да. — Сказал он. Гриша успокоилась. Мы направились к машине. — Я не гей.
— То есть, если ты меня трахнешь, я буду считаться лесбиянкой?
— Бисексуалкой. — Поправил он, заставив смеяться даже Гришу.
— Акцент у тебя знакомый. Ты русский? — Улыбалась я не-мужчине.
— Нет. Я не русский. — Тряхнул он головой.
— Ну, хорошо не русский, не гей. Что же ты хочешь мне поведать?
— Иди ты… — Фыркнул он и быстро направился прочь.
Мы с Гришей прыснули со смеху, остановившись посреди площади. Вокруг — ни души. Вокруг — тишина и покой. Лишь спина не русского не гея, по-женски обидевшегося и шагающего прочь.
— Пару часов можно будет поспать. — Посмотрела я на часы. — Или лучше не ложиться?
— Сама решай…
8
Есть люди, созданные для сцены, для слепящего света в глаза, для текста под носом и теле-суфлера под глазом… Есть люди, которые привыкли к заполненному залу, к тысячам прямых и живых взглядов. Не где-то на диване у телевизора, не на толчке с журналом в руках — живых! Мне же было страшно. И не из-за текста, вида или непредвиденных обстоятельств. Я боялась людей, что сидели сплошным насаждением голов на разномастных плечах в десяти метрах от меня и до горизонта. Я боялась непосредственно этой людской массы.
Вести церемонию вручения премии «Профессия: красота» мне «посчастливилось» со звездой, пребывавшей в состоянии перманентного шока.
Я, наверно, не тот ВУЗ закончила и не на том языке говорила. Когда босс орал мне в трубку матом, я знала что провинилась. Но когда это обструганное недоразумение через слово вставляло «блядь», я мечтала расслабить уши с бригадой строителей. Но! Когда началась церемония, не знаю, кто уж так напугал суперзвезду, но его словно подменили. Он читал текст и благоразумно заглатывал междометия в паузах. После вручения второй лапки с розой я успокоилась. Он был вменяем. Абсолютно! Либо напуган, либо по жизни… Это мне выяснить возможности не представилось. И я, как начинающая звезда, тоже была в шоке…
Номинации с профессиональных ваятелей красоты мягко переползали к тем, кто красоту в массы привносил своей персоной. Очередность была следующая: косметологи, стилисты, индустрия спа и массажа, здоровое тело (премию взяла директор крупнейшей в Москве сети спортклубов), фотомодель, манекенщица, ведущая на телевидении.
Длилось это два с половиной часа. И подобного нервного напряжения я не испытывала ни разу в жизни. Об этом нам еще предстояло поговорить с Мишей. Он грозился, что я буду месяц записывать «Звезды на воде» в качестве ведущей. После этого вечера я хотела сползти со сцены и забыть о живых людях навсегда…
Это был первый раз перед залом. Первый раз перед живой, дышащей аудиторией. Это был первый раз… И больше я не хотела. Совсем-совсем. Ни за что!
— Так, все хорошо. — Сказал Миша, беря меня за плечо. Я ничего не видела вокруг. Нужно было выпить, съесть чего-нибудь или кого-нибудь. Просто заглотить хоть что-то…
— Лидонька, стой! — Сказал голос соведущего за спиной. Я подняла взгляд на маячившую за спиной Миши Гришу. Кивнув, она направилась мимо.
— Уведи меня отсюда… — Прошептала агенту.
Не отпуская моей руки, он пошел в нашу общую с соведущим гримерку. Звезда, вспомнив весь свой словарный запас, орала что-то за спиной.
— Ну, что такое? — Миша посадил меня на табуретку. — Рано киснуть. Держи.
— Что это? — Я смотрела на две оранжевые пилюли родом из детства. — Я не буду это.
