Дарья Еремина - Суккуб
— Кто за Корякским следил? — Спрашивала она.
В последних рядах правой половины поднялась девушка. Разглядеть ее было сложно.
— Хорошая работа. Пусть останется на тебе.
Я слушала внимательно, но понимала не все. Казалось, на А4 под пальцем угасшей звезды лежит весь мир. Она спросила, кто следил за вулканом, а я думала о том, что могла на самом деле эта девушка. Это собрание было не чем иным, как просто собранием. У них не было проблем. Была повестка дня, который длился одну декаду.
Когда старушка сказала: Все девочки. Спасибо за ваше небезразличное отношение к этому дряблому кровоточащему миру. До следующей встречи…
Когда она это сказала, я вздрогнула и не посмела, даже, улыбнуться. Сразу поднялся шумок. Зала потихоньку начала пустеть.
— Подожди минутку. Нам нужно поговорить. — Сказала старушка, положив теплую сухую ладошку мне на предплечье.
— Я хотела автограф взять… — Прошептала я, смущенно, наблюдая величественную осанку удаляющейся звезды. В этот момент та обернулась, чуть наклонив подбородок, и я, чуть, не заплакала.
— В следующий раз возьмешь. Пойдем.
Потухшая звезда присела на деревянную лавку и сжала коленочки под скромным платьем. Я прошла за ней и присела рядом.
Откуда-то из дебрей незамеченной, практически хозяйственной сумки, старушка вынула голубую пластиковую папочку. «Досье» — поняла я.
— Я вижу, что ты притягиваешь к себе сумасшедшие силы. Но не вижу, куда ты их тратишь. — Начала она озабоченно. — Надеюсь, ты не собираешься притянуть луну?
— Притянуть луну? — Не поняла я.
Она улыбнулась, вздыхая. Изящно закинув ногу на ногу, она положила локоть на спинку лавки.
— Несколько лет назад ко мне пришел коллега и положил на стол папочку. Вот такую же. Он спросил, контролируем ли мы этого «ангела»? Лицо мне было знакомо по свежим индийским фильмам, но среди нас девочка не появлялась. Я послала разузнать кто такая, чем живет. И когда посланница позвонила на следующий день и сказала: «У нас проблемы», мне пришлось лететь в Индию самой. Этот «ангелочек», сводящий с ума своих индийских телезрителей, была в общем-то не глупой девочкой. То есть, она знала цену жизни, цену деньгам, она окончила и школу и ВУЗ. Она не была недоразвитой или психопаткой. С ней все, буквально все было в порядке. Кроме одного. Когда я спросила, на что она копит силы, девочка сказала, что хочет рассмотреть луну поближе. Луна — она так прекрасна, говорила эта индианка в сари и огромными беличьими глазами. Луна — она муза, она сила, она… какую-то подобную вдохновленную хрень несла, не реагируя ни на что. Я предложила слетать к луне на шатле. Это не так уж сложно, на самом деле. Для нее устроили семинар при участии ведущих астрономов и физиков. Никакое авторитетное мнение не возымело действия. Она хотела притянуть луну. Ну, месяц мы с ней промучились, потом плюнули. Поставили предохранитель и разъехались заниматься своими делами.
— Предохранитель? — Не поняла я.
— Как только девочка соберется запустить свое желание по притяжению луны (а чем черт не шутит, она столько набрала от своей плодовитой нации…), у нее остановится сердце. Это нормальная практика. Предохранители стоят на всех, кто может так или иначе уничтожить Землю или вызвать катастрофы общемирового масштаба.
Я вскинула брови, звезда засмеялась.
— Неужели ты думаешь, что мы можем оставить какого-нибудь дебила-президента тет-а-тет с «красной кнопкой» — без предохранителя? — Она помотала головой. — Остановка сердца, кровоизлияние в мозг, выстрел в голову… Любая фантазия ради сохранения жизни на планете.
— Вау. — Сказала я. — И что индианка?
— У нее остановилось сердце через четыре месяца. Как подумаю, иногда, что могло случиться, не обрати на нее внимание наш коллега…
— Я не собираюсь притягивать луну… — На всякий случай сказала я.
— Вот это я и хочу узнать. На что копим силушки?
— А если ни на что? — Я облизала губы.
— А не лопнешь, деточка?
Я засмеялась, качая головой. Потом вздохнула, опуская голову. Подняла взгляд на женщину, снявшую очки и смотрящую на меня бездонными, словно небо, глазами. Весь мир тонул в этих глазах. Сколько лун ради нее были готовы достать с неба мужланы прошлого века…
— Я хочу вернуть маму.
Потухшая звезда открыла файлик. На первой странице были даты, абзацы текста, моя фотография. На второй — газетная вырезка, что прислал мне Марк в сентябре.
— Ты хочешь оживить ее? На кладбище? Как в фильме «Восставшие мертвецы»? Чтобы она ходила за тобой по пятам и радовала оголенными костями, запахом разложения и не успевшими сгнить окончательно кусками плоти?
Я мгновенно отодвинулась от нее, сжимая челюсти. Почему она показалась мне другом? Почему мне показалось, что я могу ей довериться?
— Не злись, девочка. Я пытаюсь понять степень твоей нормальности… У тебя в руках сейчас слишком много, чтобы я, все мы, спокойно спали по ночам. Если ты решишь кого-то оживить, я должна об этом знать.
— Нет. — Тряхнула я головой. — Я хочу вернуть прошлое. Я хочу… попытаться… вернуться. Предупредить себя, предотвратить их смерти.
— Если бы это было возможно… Если бы ты в будущем, не важно когда, сделала бы это… То ты помнила бы свой визит в двенадцать лет и твои мама и отчим были бы живы. А если это не так, значит это — невозможно.
Я отвернулась. Не потому ли, что вы пытаетесь воспрепятствовать даже попытке?
Женщина пододвинулась ко мне и сжала ладонь в своих теплых пальцах.
— Век за веком, тысячелетие за тысячелетием мы теряем родных и любимых. Если бы мы только могли их вернуть, девочка… Даже она… — Указательный палец покоящейся на спинке руки поднялся и безвольно опустился. Но я поняла, кого звезда имела ввиду. — Даже она не может вернуть свою маму…
Я сглотнула слезы и посмотрела на переносной аналой. Пробежала взглядом по кафедре. Подняла лицо к массивным золоченым фигурам отцов церкви.
— Мы можем притянуть луну, но мы не можем вернуть любимых и изменить прошлое.
Нахмурившись, я притронулась рукой к переносице.
— Как это ни больно, но это правда, девочка. Но мы можем влиять на текущие процессы и подлатывать грядущее.
Я подняла к ней взгляд.
— Что мне делать? Я могу что-то сделать?
— Ну, дел полно… — Вздохнув, она переключилась на деловой покровительственный тон. Перевернула страничку моего досье. Там была вырезка с одной крупной фотографией Дани и восемью мелкими. «Трагедия на выпускном вечере. Один школьник погиб. Восемь не приходили в сознание двое суток». Текст под фотографиями я знала наизусть. — Насколько я могу судить, ты необыкновенно сильна в прямом влиянии. Программками не увлекалась?
