Дарья Еремина - Суккуб
— Ок. — Сказала трубка и отключилась.
— У тебя Шенген открыт еще? — Уточнила я, возвращаясь.
— Вроде. — Усмехнулся он, отпивая из моего стакана. — Иди сюда.
Первые два дня у нас с Мишей были плотно забиты. Сама по себе презентация духов ничего не значила, если о них не узнают потенциальные покупатели. Я спрашивала у Миши что и от кого нам нужно. Он рассказывал, считая мой интерес здоровым и профессиональным. О том, что я помогаю ему своими способами он, конечно, не подозревал. Остаток воскресенья и понедельник мы провели за интервью и фотосессиями. Миша был практически счастлив. Марк оба дня встречал меня в отеле с несменной маской спокойного терпения на лице.
— Мы идем загорать к бассейну. — Сказал он с порога.
— Ночь уже. — Удивилась я, под его давлением шагая задом к двери.
— Наплевать. Ты вытащила меня сюда валяться под солнцем. Я ненавижу такой отдых, и ты прекрасно это знаешь. Но ты это сделала, и поэтому мы идем валяться к бассейну. Потому что здесь даже моря нет…
— Завтра поедем к морю. Прямо с утра. Я закончила. Ай! — Закрыв дверь, он взял меня за руку. — Марк! Постой!
Он обернулся, улыбаясь. Я сдалась.
Миша улетел в Москву. Мы с Марком сели на поезд Eurostar до Римини. План был прост до гениальности. Шесть дней только он и я. Целых шесть дней!
Кинув сумки в апартаментах Astoria Suite Hotel, мы побрели на пляж. Миша никогда не выбрал бы для нас 3 звезды. Но Миши здесь не было. А я любила сосны, на которые выходили огромные балконы. Я любила тишину и отсутствие пятизвездной публики. Это было самым правильным местом, какое я могла представить для тихого отдыха вдали от всех глаз и, при этом, близко к морю.
Марк ненавидел «овощной» отдых. И я, действительно, это знала. О том, что как раз открылся горнолыжный сезон, Марк сказал лишь один раз. В ту минуту мой взгляд уполз и спрятался куда-то под кровать. Кивнув, он встал с корточек от нижней полки шкафа, где жил горнолыжный костюм. Мне было стыдно, но я была счастлива. И мы шли на пляж.
— Решила почитать, что Миша издал из-под твоего пера? — Усмехнулся он, увидев в пляжной сумке две брошюры. Автором была я. Но видела я их один раз перед печатью. Брошюры зазывали таинственностью: «Секреты влияния от Лиды» и «Маленькие тайны». И судя по всему, я была очень плодовитым автором. Мне не хватало времени, чтобы съездить в свадебное путешествие с любимым мужчиной, но я успела выпустить две книжки за год… Ладно, Мише виднее.
Искупавшись, мы валялись под клонившимся к закату солнцем. Я валялась. Марк читал под зонтиком.
Вокруг лежал, стоял, сидел отдыхающий люд. Заметив краем глаза ярко-желтое пятно, я подняла голову. И не только я одна. На темненькую женщину в легком желтом платьице смотрел весь кусок пляжа, физически способный ее лицезреть. Ломая глаза — искоса, спрятавшись под очками, сощурившись, прямо — как я — в какой-то краткий миг она была центром берега и сосредоточением всех взглядов. Обернувшись к Марку, я улыбнулась.
— Хороша, да?
Он перевел взгляд ко мне и тоже улыбнулся. Я вернула взгляд к женщине, разглядывая ее. Что-то определенно намекало (я бы сказала: кричало) о схожести наших «талантов». Мы были одной породы. Определенно. Но эта женщина… я пыталась понять, в чем разница, и поняла… за нее говорило тело. Поняла я это в момент, когда она потянулась распустить босоножки. Марк за спиной сказал: пойду, искупнусь. Я облизнула губы.
Она кого-то искала взглядом. Я пыталась продолжить знакомство со своими секретами влияния, но взгляд сам поднимался к ней. Босоножки болтались в левой руке. Она неторопливо брела к воде, осматривая отдыхающих. На тонкой щиколотке блестела золотая цепочка. Потрясающей формы икры, аккуратные коленочки. Я поднялась к ее лицу, и мы встретились взглядами. Она улыбнулась и склонила голову. Я тоже не сдержала улыбки. Отвернулась к книге, мотая головой. Вот уж, встреча.
— It’s so easy to pick up them… — Мурлыкнул голос над ухом, я обернулась.
Она села на мой лежак и вытянула ноги. Выгнула спину, закидывая назад голову. Бедные, бедные, бедные мужики…
Наконец, дошел смысл сказанной фразы. Я снова улыбнулась, отрицательно качая головой. Турчанка, может. Или испанка. Ее рычащий акцент делал речь игривой, зазывной.
Я перевернулась на спину, наблюдая за ней. Когда женщина притронулась в лифу платья и в ее ладони оказалась золотая визитная карточка, я вскинула брови. Протянув мне картонку, она подмигнула и поднялась. Я уставилась на золоченую поверхность. Изящной латиницей на ней было отпечатано приглашение.
Дорогая Лида,
Мы имеем честь пригласить тебя на собрание
Верховного Суккубата
Декабрь 16, 2008
Собор Св. Петра. Рим. Италия
Лунный день.
Я подняла взгляд на идущего от моря Марка. Лунный день? Ночь, что ли? Moonday…
— Так, вы знакомы? — Выдохнул он, садясь на свой лежак.
Я не знала что ответить. Суккубат? Какого хрена?
Марк протянул руку, вынимая из моих изумленных пальцев карточку.
— Что это? — Спросил, рассматривая ее.
Я сглотнула. Как бы тебе это объяснить…
— М..? — Поднял взгляд ко мне.
— Ну, ты же прочел. Приглашение.
Марк вскинул брови, поворачивая карточку то одной стороной, то другой. Она была золотая и чистая. Химики-любители… Опустив лицо к его коленям, я тяжело вздохнула. Вай… вай… вай…
— Я подумала… — Вернула я взгляд к мужу. — Мы могли бы провести здесь еще пару дней, а в пятницу поехать в горы. Или в четверг.
Марк смотрел на меня исподлобья, чуть улыбаясь. Кивнул медленно: и подбородком и глазами. Я не сдержала улыбки.
Только вернувшись в апартаменты, уже вечером, когда Марк полез в сумку за бритвой, я поняла, что практически все, что он взял — и был горнолыжный костюм. Смеялась я долго. И жалела, что он не взял лыжи. Но он не мог: это было бы давлением…
Тогда же, пока муж завис в ванной, я устроилась с ноутбуком на коленях. Сначала искала так, как было написано в карточке: Supreme Sukkubare. Ничего стоящего не находилось. Но по поводу суккубов нарылось столько мифологического и, мягко говоря, однозначного, что я растерялась.
Кто-то что-то недопонимал. И скорее всего, этим кем-то, в первую очередь, была я. Марк вышел из ванны, забрался ко мне на кровать.
— Ммм… как интересно. Возлежать на. Возлежать под. — Читал он с улыбкой. — Навевать грешные думы. А я-то думаю… Вот, что ты делаешь.
Отодвинув ноут в сторону, Марк привлек к себе:
— У нас медовый месяц, между прочим…
