Темная магия - Джулия Кун
Я снова вздохнула и последовала за этими двумя. Хотя и знала, что Миссис Черника не причинит мышке вреда и ей движет только любопытство. В конце концов, мы гостьи в доме Амелии и не должны вторгаться на ее личную территорию без разрешения. Но, естественно, моя собака смотрела на некоторые вещи немного иначе, чем я.
На этом этаже также протянулся узкий коридор со множеством картин, развешенных на стенах. Однако здесь царила кромешная тьма. Единственный источник света, похоже, находился над чердачным люком. Миссис Черника присела под ним и с любопытством смотрела вверх. Рядом с ней узкая лестница с перекладинами вела в другую комнату, но внезапный стук отвлек меня от изучения окружающей обстановки.
– Миссис Черника, ко мне! – шикнула я и в ответ получила лишь тихое поскуливание. – Ну же! Иначе завтра не получишь собачье печенье, которое испекла для тебя Амелия, – пригрозила я.
Впрочем, мои слова собаку не особо волновали. Скорее наоборот. Она возбужденно завиляла хвостом, а передними лапами уперлась в ступеньки лестницы. Мышка, очевидно, была забыта.
У меня вырвался вздох.
– Не могу же я отнести тебя наверх!
Миссис Черника чихнула, почти заглушив очередной грохот.
– Ладно, я посмотрю, что там происходит, если потом ты спустишься вместе со мной, – тихо сдалась я.
Миссис Черника навострила уши и освободила мне путь. Трясущимися ногами я встала на первую ступеньку и полезла наверх по крутой старой лестнице.
Чем выше я поднималась, тем громче становился перестук. Я на мгновение замерла у края люка. А вдруг я прямо сейчас совершаю что-то запретное? Ладно, на самом деле я была в этом уверена. Тем не менее любопытство взяло верх, и я заглянула в помещение.
В глаза ударил яркий луч света, который на мгновение ослепил меня. Я прищурилась и несколько раз моргнула. Постепенно зрение привыкло к подобному освещению, и очертания комнаты стали более четкими. А зрелище, которое предстало передо мной, заставило забыть о тревоге.
В центре помещения стоял большой мольберт, а в воздухе танцевали три кисти, которые одна за другой рисовали на холсте. Стало ясно, откуда исходил грохот. На паркетном полу стояли бесчисленные банки с красками. Каждый раз, когда кисть заканчивала писать, они двигались, постоянно сталкивались друг с другом и громко звенели.
Я завороженно наблюдала за этим зрелищем, пока мое внимание не привлекла какая-то тень. Слегка повернув голову, я посмотрела на старое бархатное кресло цвета лесной зелени, в котором сидела Амелия.
С довольным выражением лица она подняла руки и зашевелила пальцами в воздухе, управляя кистями. При этом ведьма тихонько насвистывала себе под нос, а Спуки, сидевшая на краю мольберта, издавала тихие «У-ху» ей в такт.
Зрелище получилось настолько милым, что я еле сдержала растроганный вздох. Затем быстро осмотрела эту причудливую комнату: одна сторона покатой крыши была полностью стеклянной, и сквозь нее лился яркий лунный свет. Ниже располагалось несколько расписанных холстов, а перед ними выстроились в ряд бархатные подушки, на которых, должно быть, удобно сидеть. А на полу валялись карандаши, альбомы для рисования и кисти.
– Как тебе мои работы?
От неожиданности я вздрогнула и повернулась к Амелии. Та вопросительно смотрела на меня зелеными глазами.
– Не стесняйся подойти, дорогая, – добавила она.
Коротко кивнув, я поднялась по оставшимся ступенькам и зашла на чердак.
– Присядь на одну из подушек, – предложила Амелия.
Это я и сделала с дрожащими от волнения коленками. Неужели она не разозлилась на меня за вторжение?
– Эта картина для тебя, – объяснила ведьма, когда перехватила мой взгляд, направленный на свежерасписанный холст.
– Д-для меня?
Никто никогда раньше не дарил мне ничего подобного. На картине была изображена большая синяя тыква с вкраплениями красного и оранжевого, на ней красовался шарф из шотландки. А рядом сидел золотистый ретривер, опираясь одной лапой на тыкву.
– Да, эта картина для тебя. Цвета тыквы отражают твою ауру. Насыщенный морской синий с тонким намеком на оранжевый и красный. Очень приятное сочетание, как по мне. – Она тепло улыбнулась. – Шарф напомнил мне твой ободок для волос, а фамильяр всегда присутствует на картине с аурой.
Я машинально потянулась к волосам и нащупала ободок, который папа привез мне после одной из заграничных встреч со своими читателями много лет назад. Тогда он провел два месяца, путешествуя по всей Шотландии. Я не сдержала улыбки.
– А другие картины в коридоре тоже твои? – спросила я, стараясь сохранить сдержанность, хотя любопытство так и сквозило в голосе.
– Конечно, мои. Я рисую портрет каждой ведьмы и колдуна, которых встречаю. После того как я впитываю их ауру, она только и ждет, чтобы ее выпустили на свободу, – объяснила Амелия с блеском в глазах. Затем встала и подошла к чердачному люку, шелестя подолом длинной бархатной мантии с маленькими тыквами. – Ауру твоей бабушки я тоже поймала. Подожди минутку, я принесу картину.
Она отвернулась и исчезла внизу, спустившись через люк. В то же время Спуки зашуршала перьями, расправила крылья, слетела с мольберта и улетела через оконный проем в чистое ночное небо. Я завороженно смотрела вслед маленькой совушке.
Пока мой взгляд неспешно блуждал от одной звезды к другой, в сердце поселилось давно забытое чувство внутреннего покоя. Внезапно в поле зрения даже мелькнула падающая звезда. Я не могла не подумать о Джейсоне. О той ночи, когда он познакомил меня со звездным небом через старый дедушкин телескоп. И о той ночи, когда он лежал рядом со мной и шептал на ухо, что я – его желание на падающую звезду. Рука автоматически потянулась к цепочке на шее. Мое желание на падающую звезду.
– Любовная тоска вызывает в нас более сильные чувства, чем сама любовь, – вывела меня из задумчивости Амелия, которая забралась обратно через чердачный люк.
Я озадаченно нахмурилась:
– Как ты…
– Как я поняла, что ты влюблена? Твоя аура временами излучает глубокую боль, которая может исходить только от несчастной любви, – перебила меня Амелия, подходя ближе. – У твоей бабушки тоже очень мощная и необыкновенная аура.
На картине, которую она мне передала, была изображена большая фиолетово-лавандовая тыква в море красных и оранжевых листьев, мягко падающих на нее, как капли дождя. А рядом сидел кот, очень похожий на Бисквита.
– Одна из моих любимых картин, если хочешь знать. В конце концов, это одна из первых моих работ. – Женщина указала на дату в верхнем углу, там изогнутыми буквами было написано: «Шарлотта Кэмпбелл, 1999 год».
– Ты так давно знакома с моей бабушкой? – удивилась я.
Мне вдруг вспомнилась
