Франциска Вудворт - Туман: год Волка (СИ)

— Я уже забыл, каково это, — ответил он, подходя ко мне и став позади меня. — Только здесь еще можно вспомнить об этом.

Спиной я чувствовала тепло, исходящее от его мощной фигуры.

— Почему выпал снег в лесу? — внезапно спросила я.

— Разве тебе не рассказывали об этом? — спросил насмешливо он.

— Я хотела бы услышать вашу версию, — проговорила я, отходя от него и поворачиваясь, чтобы видеть его глаза.

— Почему моя близость волнует тебя? — спросил он.

— С чего вы взяли?

— Не забывай, я слышу твое сердце.

— Не меняйте тему, — сказала я, избегая ответа.

— Ты не ответила.

— Вы тоже. — И мы замерли, глядя друг на друга.

— Я не хотел бы сейчас говорить об этом. Давай лучше поговорим о нас, — сказал он и начал приближаться ко мне.

— Нас нет, есть только вы и я. — возразила я, отступая и не давая ему сократить расстояние между нами.

— Перестань от меня убегать! — раздраженно сказал Владислав, останавливаясь.

— Тогда перестаньте красться ко мне! — воскликнула я, тоже останавливаясь.

— Почему с тобой так тяжело? — спросил он со вздохом.

— Это риторический вопрос или вы ждете ответа? — язвительно ответила я, обозлившись.

Я не успела моргнуть, как он оказался рядом и навис надо мной. «Человек не может двигаться с такой скоростью», — в шоке подумала я.

— Почему ты вечно мне перечишь! — воскликнул он, заглядывая мне в глаза. — Ты не боишься меня, споришь, в тебе совсем нет страха.

Он провел рукой по моей груди и положил ладонь на мое быстро бьющееся сердце:

— Оно так смело мне противостоит, — проговорил он задумчиво.

— И это так вас бесит, что вы чуть меня не съели?! — бросила я, и он отшатнулся, убрав руку.

— Если бы Лада не сказала, что я появилась из тумана, вы бы убили меня? — спросила я пытливо.

— Не думаю, — ответил он после некоторого замешательства. — Звук твоего сердца раздражал меня с первого дня, но и привлекал настолько, что я не мог пройти мимо. Горбатая девушка, что ходила по замку, и учила меня вежливости, — он усмехнулся. — Которая не обращала внимания на насмешки и как тигрица защищала своих подруг. Та, что добилась уважения и дружбы Харольда, а это много стоит. Ты была так со мной смела, так независима…

— Тогда ты вывела меня из себя, и я хотел сломить тебя. Вместо презрения, увидеть в твоих глазах слезы и мольбу о пощаде. — Он заглянул мне в глаза. — Ты бы умоляла меня о прощении?

— Я бы скорее умерла! — выдохнула я.

— Я так и понял, — сказал он, горько усмехнувшись. — Не беспокойся, тебе ничего не грозило тогда. Харольд не позволил бы и волоску упасть с твоей головы.

— Позволь мне провести тебя обратно, — вежливо проговорил он, и предложил мне руку. Маска отстраненности снова была на его лице. Я взяла его под руку и мы двинулись в обратный путь.

— Я показал тебе это место, чтобы ты могла приходить сюда, когда устанешь от снега.

Чуть позже, я увидела его в окно, когда он садился на своего вороного скакуна. Его движения были полны силы и грации. Как бы почувствовав мой взгляд, он поднял голову и безошибочно нашел меня глазами. Хотя чему удивляться. Если он слышит мое сердце, то всегда знает где я. Он поднял коня на дыбы, как бы салютуя мне, и ускакал.

Я сидела на кухне, наблюдая как готовят ужин, когда ко мне подошел Харольд.

— Скучаешь без подруг? — понимающе спросил он.

— Не то слово! — я посмотрела в его теплые глаза.

— Не жалеешь, что отпустила их?

— Нет, — вздохнула я. — Отец Лисы озлобился от горя, после пропажи дочерей, жена умерла. Остались лишь сыновья. Родители Лады, наверняка, с ума сходят от её потери. А они меня приютили, когда я пришла в селение, и были очень добры.

Ужинали мы в этот вечер без князя. После ужина, видя мое грустное настроение, Харольд предложил сыграть в шахматы. Я с удовольствие приняла его предложение, так как с отъездом подруг заняться было нечем. Мы неспешно играли, и я решила задать вопрос, который мне не давал покоя:

— Харольд, а почему раньше никто из грогов не обращал на меня внимания, а теперь все вежливо и с почтением здороваются со мной?

После некоторого раздумья он ответил:

— Наш народ пришел в эти леса с желанием начать спокойную жизнь. Они были зелены, полны дичи, ягод. С россыпью озёр прозрачной чистой воды. Мы сами наполовину дети природы, и нас радует буйство красок и жизни. Все было хорошо и для нас настали счастливые времена. Но со временем, после того как люди отвернулись от Влада и его сердце начало ожесточаться, сюда пришла зима. Она хороша, когда после следует весна, и земля просыпается после спячки. А так… Для нас это угнетающе. Мы чувствуем сон земли и это давит на нас. И так год за годом…

Он посмотрел на меня прямо, и что-то непередаваемое было в его глазах:

— Твое появление для нас — последняя надежда нашего народа на избавление от вечной зимы.

Я потрясенно молчала. Тяжело быть надеждой целого народа, когда даже не знаешь, что надо делать. Я встряхнулась.

— Харольд, извини за любопытство, но это правда, что вас создал чародей, смешав суть человека и дерева?

Он откинулся в кресле и была в его глазах непередаваемая печаль.

— Это правда. Он создал нас с желанием завоевать весь мир, но дал нам слишком много сил и способностей. Мы не пожелали быть его игрушками. — Он помолчал. — Прошло много времени с той поры, но до сих пор тяжело вспоминать те времена, и это не подходящая история для нежных ушей девушки.

— Расскажи, пожалуйста, что можешь, — попросила его я.

Он усмехнулся:

— А ты настойчива!

Он подпер голову рукой, задумался и начал рассказ:

— Когда мы приплыли в эти земли, мы бежали от таких ужасов, что я вспоминать не буду. Наш народ хотел спокойной жизни, а нашел лишь войну. Мы пришли с миром, а нас боялись и старались уничтожить. На нас нападали — мы защищались, а потом гнев вскипел в нас и мы сами пошли в наступление. — Он тяжело вздохнул. — Я не знаю, чем бы это закончилось, если бы Владислав не остановил нас.

Он усмехнулся, вспоминая:

— На нас шли войсками, и мы всех сметали. А тут выезжает мальчишка, один! Но он был полон достоинства и бесстрашен. И тут он предлагает нам все то, о чем мы только мечтали. Только глядя на нас, люди в ужасе бежали, а он был спокоен и говорил с уважением.

— Мы не могли не принять его предложение, понимая что война — это путь в никуда, и пора остановиться. В тот день Владислав спас много жизней, — он тяжело вздохнул, — только вот закончилось все тем, что от него все отвернулись.

Он замолчал, а я переваривала его слова. Про шахматы мы забыли, увлекшись разговором.