Ненаписанное богами - Кэти Роган
Люди еще более ослепительны, чем еда: каждый, казалось, пытался одеться еще более вызывающе, чем предыдущий. Их одежды ярко-красные, золотые, зеленые и даже фиолетовые. Рукава пышные, разрезы высокие, а сапоги блестят как зеркало. Они смеются так громко и беззаботно, словно внешнего мира за пределами этих горных стен не существует.
Полагаю, для них его и правда нет.
Все именно так, как мне описывали: отчасти игорный притон, отчасти таверна, отчасти развлекательный зал. Это идеальное место для отдыха гордости Фараэнгарда — Альторов. Я снова окидываю взглядом комнату и замечаю винтовую лестницу, ведущую наверх, к комнатам для удовольствий. Второй этаж предназначен для… групповых развлечений, а каждый следующий, судя по всему, становится все более приватным.
Комната передо мной уже кипит важными людьми. Члены королевской семьи отдыхают за дальними столами, потягивая вино, генералы толпятся вокруг столов в боковой комнате, играя в карты, советники короля собираются возле ветчины. Рабы с опущенными головами и согнутыми спинами пробираются сквозь толпу, тихо скользя между телами и исчезая из поля зрения всех остальных.
Всех, кроме моего.
Я окидываю толпу взглядом, Луисса болтает у меня над ухом, пока мои глаза не находят Дрейса, несущего поднос с вином и медовухой. Как и каждый раб в Фараэнгарде, он носит золотую цепь, туго обхватывающую шею. Ее, вероятно, надели на него при рождении и оставили там, пока его тело не выросло настолько, что ту стало невозможно снять. Теперь это часть его самого. Дрейс держит голову опущенной, смотрит под ноги, пока не замечает отличительный белый шлейф моего платья, украшенный перьями. И тогда он тайком указывает на мужчину, стоящего рядом с фруктами.
Мое сердце бешено колотится. Потому что перед мной стоит человек, которого я должна соблазнить сегодня вечером. Монстр, похитивший всех наших мальчиков. Генерал Разек Вортан. На нем парадная форма, глубокого красного цвета с золотой вышивкой, соответствующей его званию. Высокий воротник пальто стоит прямо и величественно, на груди сияет дюжина медалей. Каждая из них — свидетельство того, скольких людей, моих людей, он растоптал своими сапогами. Его глаза бледные и пронзительные. Волосы светлые, коротко подстриженные. На нем нет ни одного шрама. Да и с чего бы им быть? Мой народ не может дать отпор.
Я смотрю на него так долго, что Луисса начинает впиваться ногтями в мою руку, пытаясь потянуть меня туда, куда хочет: к столу Альторов в глубине зала. Я не отвожу взгляд до тех пор, пока генерал наконец не чувствует его и не встречается со мной глазами. Он медленно улыбается, задерживаясь на моей груди и обнаженном животе благодаря глубокому V-образному вырезу платья. С ним что-то не так. Это очевидно по тому, насколько долго он смотрит, как двигается, пробираясь сквозь гостей, направляясь прямо ко мне. Все слишком продумано, как у хищника, загоняющего добычу в угол.
Хочется развернуться и убежать. Я не охотница и не воительница. Не боец. Я даже не настоящая повстанка. Не совсем. Я та, кто остается в лагере с детьми во время рейдов на фараэнгардских солдат. Готовит еду, присматривает за малышами и помогает с тренировками. Именно поэтому остальным было страшно посылать меня сюда. Не только я ненавидела тот факт, что была единственным вариантом.
А вот и его ключи, свисающие с цепочки, прикрепленной к внутреннему карману красного пальто с пышными рукавами. Мои пальцы зудят.
Эти ключи — все.
Он отрывает взгляд от того места, на котором задержался, и его бездушные глаза заставляют меня задрожать.
Но я не смотрю вниз.
Глава 2
Аэлрик
— Ненавижу это место, — бормочу себе под нос, когда мы подходим к широким дверям «Багрового Пера». Нирика хлопает меня по плечу и сочувственно вздыхает, а Фаэлон что-то кричит и вопит впереди нас.
— Знаю, — говорит мне он. — Но у нас нет выбора. Это праздник в честь посвящения Фаэлона.
Знаю, поэтому я и здесь, ради Серефель. Я стараюсь избегать этого места, как и Райот, за исключением торжеств по случаю посвящения, которые действительно нельзя пропускать, потому что дожить до такого — редкий божий дар. Думаю, это все из-за… энергетики «Багрового Пера». Мы здесь не люди. Мы — призы, которые нужно выиграть. Добыча, которую нужно поймать. Просто еще один трофей, которым могут похвастаться граждане Фараэнгарда.
Конечно, Фаэлона такое внимание не беспокоит. Он с нетерпением ждал этого с тех пор, как четыре года назад стал Альтором. Молодые обычно так и поступают, и как новоиспеченный страж он имеет полное право наслаждаться жизнью. Боги знают, что в его жизни этого будет немного.
Атмосфера — лишь одна из многих причин, почему я так ненавижу «Багровое Перо». Здесь я чувствую себя не в своей тарелке. Как будто это предательство, хотя Маэра давно умерла. Накрывает неумолимое чувство вины. Думаю, именно поэтому боги забрали ее десять лет назад, когда я стал Альтором. Они знали, что я никогда не смогу ее отпустить.
Я ненавижу этих гребаных богов, но все равно связан с ними.
Похоже, слои эмоциональной брони падают, и мои истинные чувства вырываются наружу в виде волны беспомощной ярости и стыда, потому что Нирика бросает на меня встревоженный взгляд.
— Мы не задержимся надолго, — говорит он. — Уверен, Фаэлон в мгновение ока найдет себе ораву поклонниц.
Эта мысль вызывает небольшую, неохотную улыбку на моих губах. Обучать стражей — тяжелая работа. Ты окружен смертью: ее кошмарами, ее угрозой и ее реальностью. И в какой-то момент в течение первых четырех лет ты понимаешь, что спастись от этого однообразного существования можно только через саму смерть. Фаэлон заслужил ночь отдыха от свидания с могилой.
Я киваю стражникам, проходя мимо, и Фаэлон входит в главный зал с поднятыми над головой руками.
— Тихого неба над нами! — кричит он толпе стандартное благословление Альтора.
Мужчины и женщины тут же поднимают свои кубки к высокому каменному потолку.
— Тихого неба над тобой, Альтор! — кричат они в ответ, и их голоса эхом разносятся внутри высеченной в горе пещеры, а затем они устремляются вперед, чтобы окружить Фаэлона. Новейший, самый блестящий трофей. Другие, те, кто не успел добежать до Фаэлона, подходят к нам, касаясь наших рук и груди. Несколько самых смелых рискуют спуститься еще ниже, и я морщусь, осторожно отмахиваясь от их загребущих рук. Проявляя осторожность, потому что Альтор может с легкостью сломать хрупкие человеческие кости.
— Он не мог подождать, пока мы сядем за стол? — бормочу я.
Нирика поднимает особенно агрессивную женщину
