Обратная сторона смерти - Келли Мединг
Он снова посмотрел на меня, приподняв брови и удивленно открыв рот.
— Джина здесь? Серьезно?
От волнения в его словах у меня чуть не разбилось сердце. Джина Кисмет была его боссом, куратором чуть больше двух лет. Все в их Триаде были очень близки, и потеря Феликса из-за инфекции опустошила Джину, Тибальта Монахана и особенно Майло Ганта, который испытывал к Феликсу чувства, которые выходили далеко за рамки простой дружбы.
— Да, она где-то здесь.
Я просканировала толпу в поисках знакомых лиц. Но мы стояли у стены, перед нами толпа людей, и из-за мигающего света было трудно видеть далеко или хорошо.
— Жаль, что у меня нет времени поздороваться и что у меня так и не было возможности попрощаться.
Джине не стоило видеть его таким, но я оставила свое мнение при себе.
— Тебе нужно быть в другом месте?
— Ага.
— Ясно, но ты же понимаешь, что этого не произойдет?
В одно мгновение он снова превратился в хищника. Его ноздри раздулись, и он приоткрыл губы ровно настолько, чтобы показать кончики клыков.
— В прошлый раз ты не смогла убить меня.
— В прошлый раз я была не в себе.
— Итак, что ты предлагаешь? Мы займемся этим прямо здесь, на танцполе?
Он хорошо подыгрывал.
— Я думала о крыше. Только ты и я.
Феликс склонил голову набок. Он был так похож на себя прежнего, что у меня защемило сердце, и мне трудно вспомнить, что он больше не человек, а монстр.
— Дай угадаю, — сказал он. — Если я выиграю, то получу право похвастаться тем, что, наконец-то, убил неуязвимую Эви Стоун.
Я пожала плечами.
— Это при условии, что ты пообещаешь убить меня, а не заразить.
— Однажды ты уже пережила инфекцию.
Верно, и я, вероятно, переживу ее снова. Уникальная способность к исцелению, подаренная мне гномом, помогла мне бороться с вампирской инфекцией, которая превращает людей в полукровок. Эта способность также помогла мне пережить слишком много почти смертельных ранений за последние три месяца, с тех пор как я умерла и была волшебным образом воскрешена в моем нынешнем теле. Хотела бы использовать эту способность, чтобы помочь другим, кто был ранен или умирал.
Иногда отстойно быть единственным выжившим, когда вокруг тебя умирают твои друзья.
— Тогда, я думаю, мы оба постараемся убить, — сказала я.
Он снова провел языком по передним зубам, между клыками. Казалось, он не был особенно доволен нашей договоренностью.
— Думаю, да. И я вроде как все еще твой должник.
— За что?
— За то, что ударила меня по голове в ночь пожара на фабрике.
Я фыркнула.
— Я считаю, что чуть не сгореть в том пожаре — достаточная расплата.
— Возможно. — Он взглянул на свои наручные часы. — Что ж, давай сделаем это, чтобы я все еще мог успеть на встречу.
На мгновение меня ошеломила его такая обычная фраза. Почти все полукровки сходили с ума. Они могут думать только о крови и смерти и редко строят планы, и обсуждают встречи. Мой нормальный разговор с Феликсом был аномалией. Чаще всего мы сталкивались с безумными полукровками и убивали их. И снова задумалась, сколько еще других разумных полукровок существовало и скольких еще Феликс создал за те две недели после своего заражения.
Я просто кивнула.
— Сначала дамы?
— Ты, твою мать, не в своем уме, если думаешь, что я повернусь к тебе спиной.
Феликс улыбнулся.
— Вот это та Эви, которую я помню.
Он оттолкнулся от стены и прошел мимо меня. Другие люди, уставшие от танцев, быстро заняли наши места. Я не сводила глаз с Феликса, следуя за ним сквозь пропахшую дымом и спиртным толпу, едва ли на расстоянии вытянутой руки между нами. Как бы сильно ни хотела найти кого-нибудь из своей группы, чтобы сообщить им о своей ситуации, я не могла отвлекаться, опасаясь, что Феликс исчезнет в толпе. Теперь, когда он у меня в руках, я не позволю ему уйти.
Он петлял между группами танцующих и пьяных, но не сводил взгляда с двери на крышу в противоположном конце склада. Пройдя три четверти пути, я заметила Куинса. Его внимание было приковано к Феликсу, которого он узнал по фотографиям. Если Феликс и почувствовал поблизости чистокровного вампира, то никак этого не показал. Но если Феликс подал сигнал кому-то еще, я этого тоже не увидела.
Взгляд Куинса упал на меня, и я притворилась, что поправляю одну из своих сережек-клипс, — это сигнал о том, что я нашла цель.
Феликс добрался до двери. Она была частично скрыта за штабелем старых деревянных поддонов, которая должна помешать людям открыть ее. Дверь оказалась большой и металлической, но Феликс легко открыл ее одной рукой и выскользнул на лестничную клетку. Я схватилась за ручку двери, прежде чем та успела захлопнуться, и чуть не вывернула руку из сустава. Эта чертова штука была тяжелой.
На лестнице темно и душно. Я остановилась на лестничной клетке, чтобы глаза привыкли к темноте. Когда преодолела несколько ступенек первого пролета, то заметила бледную кожу Феликса. Он поманил меня к себе, и я пошла на звук его гулких шагов.
Он мог напасть в любой момент, используя свое прекрасное ночное зрение, чтобы одержать верх и убить меня, но этого не сделал. Он просто продолжал идти, пока не достиг двери на крышу. Она открылась не сразу, вероятно, заржавела от неиспользования. Я подождала на ступеньке ниже, пока Феликс пытался открыть дверь плечом.
Дверь со скрипом открылась, и он, спотыкаясь, вывалился на крышу. Я осторожно последовала за ним, сохраняя дистанцию, и вышла на влажный ночной воздух. Крыша сделана из гудрона и металла, ее длина превышала ширину, и усеяна десятками вентиляционных отверстий. Местами она провисла. Вероятно, мы пропустили знак, предупреждающий, что ходить по крыше небезопасно, но теперь уже слишком поздно.
Шум вечеринки был приглушенным, но иногда я чувствовала, как по ногам пробегает дрожь от громких басов. Звуки города практически невозможно расслышать. Примерно в трех кварталах отсюда старая фабрика по производству картофельных чипсов, где я чуть не умерла.
Почувствовав поток воздуха, я пригнулась, едва не пропустив кулак, нацеленный мне в череп. Я ударила правым плечом, задев мышцы и ребра Феликса, и он охнул. Я замахнулась левым кулаком и нанесла идеальный удар по почкам. Обычный человек, возможно, упал бы с крыши от боли. Но Феликс только споткнулся, а затем отплатил мне тем же, заехав локтем в середину моей спины.
Меня словно ударили током, боль обожгла до кончиков пальцев ног. Я
