Дэйна и Эльнарион. История одной игрушки (СИ) - Макуш Тиана

Будь вампиров в два раза меньше и, возможно, попытка бы удалась, но… Его скрутили довольно быстро, хоть Сумеречный и наградил нескольких противников весьма чувствительными ударами. Всё тщетно: вампиры, словно разгадав замыслы эльфийского воина умереть на чужом клинке, оружием не пользовались. Да ладно, они и сами как оружие — такие же твёрдые и смертоносные. В руках извечных врагов эльфа ждала участь куда хуже смерти, хоть он и не знал, какая именно. Никто не знал: попавшие в плен к вампирам никогда не возвращались. Эльнариона обездвижили и замотали цепями так, что вздохнуть лишний раз было тяжело, но, как только пленители отступили в сторону, он попытался со всего размаху впечататься головой в стену. Не успел. Перехватили.

А потом на сознание опустилась эта вязкая тягучая пелена, не дающая думать, оценивать события, вообще хоть как-то реагировать. Часто он слышал, словно сквозь толщу воды, какие-то звуки и почти постоянно ощущал чьё-то тепло рядом и движение. Время остановилось, перестало восприниматься. И снова были далёкие разговоры, но даже в этом состоянии эльф удивился красоте нежного и мелодичного женского голоска.

Разум освободился резко, вспышкой. Ещё не придя толком в себя, Эльнарион задохнулся от восхищения представшего перед ним видения: стройная невысокая фигурка, затянутая в тёмно-зелёное шёлковое платье, облегающее тело и прекрасно обрисовывающее женственные изгибы, длинные золотистые волосы, вьющиеся мелкими колечками до самой талии, нежная молочная кожа открытой шеи, блестящие розовые губы. И клычки, чуть выступающие из-под них. Восхищение как ветром сдуло, когда эльф встретился со взглядом больших алых глаз на кукольно-красивом личике.

В этот же момент он осознал себя стоящим на коленях перед вампиршей и вскочил одним движением. Быстрый взгляд вокруг выцепил и огромные размеры помещения, красоту и изящность которого ничуть не портило убранство в красно-чёрной гамме, и высокий трон в отдалении (интересно, это где в Мистаре вампирами правит королева⁈ Или девчонка просто мнит себя таковой? Впрочем, почтительное поведение окружающих говорит само за себя), и стоящих вдоль стен уже знакомых вампиров-пленителей, и насмешливо-заинтересованные кровавые глаза правительницы…

Если его догадки верны и, как правитель, вампирша является самой сильной из всех, то противопоставить девушке Эль почти ничего не сможет (только Главы Старших Родов и их наследники могли противиться ментальной силе столь мощных вампиров), но это не значит, что он с покорностью примет свою участь, какой бы она ни была. Собственнический алый взгляд порождал очень неприятные предположения и ярость. Так просто он не сдастся!

Пальцы сами собой сложились в атакующий жест, но магия, как и прежде, не отзывалась, несмотря на отсутствие блокирующих артефактов. Странно. Но предсказуемо, остаётся только… драться. Хотя всё в нём противилось этой необходимости — сложно было поднять руку на столь красивое, пусть и безжалостное создание. Да и без магии сопротивление вообще бессмысленно. Решившись, Эль заставил себя сделать первый выпад. И это была единственная его атака, эльф даже защититься толком не смог, чувствуя себя, как на первых тренировках с наставником больше сотни лет назад. Вампирша, невзирая на узкое платье, носилась вокруг него с головокружительной скоростью, раздавая удары с разных направлений, от силы которых воина швыряло по залу, как игрушку. Судя по хрустальному смеху, для неё это было лишь забавой.

Скоро девушке надоело такое развлечение, и она неспешно подошла к упавшему (в который раз) эльфу. Превозмогая боль в побитом теле, тот упрямо поднялся, не желая смотреть на маленькую вампиршу снизу вверх. Алые глаза блеснули весельем.

— Упряаамый… Хорошая игрушка, надолго хватит. Но ты посмел напасть на свою хозяйку, проявить неповиновение. Придётся наказать.

Эльнарион только успел осознать, что его положение совершенно безнадёжно (Великий Лес, вот уж «счастье» — стать развлечением для чудовища!), как от пальцев девушки протянулись несколько красных нитей, рядом с его телом внезапно разделившихся на крупную сетку, которая тут же опутала с ног до шеи, не затрагивая только лицо. Жгучая, разрывающая боль вгрызлась в усталое тело, тут же покрывшееся длинными порезами. Но кровь не спешила стекать вниз: она впитывалась в нити, делая их цвет ещё более насыщенным, и… устремлялась к правительнице. Чувство слабости и беспомощности разливалось волнами, нестерпимая боль всё нарастала, и Эль не выдержал, закричал, забился в путах, вызывая на лице вампирши довольную улыбку.

Закончилось всё так же внезапно, как и началось. Эльфа шатало, голову кружила сильная слабость, болела каждая клеточка тела, но он стоял, на одной силе воли. Он не сдастся, хоть наказание и вызвало в душе сильнейшую панику. Но серьёзное лицо подошедшей вплотную вампирши говорило, что шутки кончились. Он допустил ошибку, встретившись с кровавым взором, потому что уже не смог вырваться из его плена. Так странно ощущать свою полную беспомощность перед этими глазами. До сих пор Эль встречал только несколько вампиров, обычных воинов. И никто из них ни разу не смог пробиться в его разум. Эльфы вообще довольно устойчивы к ментальному подчинению, но, конечно, не перед столь сильными вампирами. Жаль. Низкий шипящий голос проник в самое нутро, сковал тело и поглотил разум.

— Подчшшшииииниииссссь!

Эль медленно опускался на колени, сопротивляясь изо всех доступных сил, но безуспешно: его пригнуло низко к полу, а приказ всё ещё звучал в голове, давя на плечи многотонной каменной глыбой. Тяжесть исчезла, лишь когда эльф униженно распростёрся под ногами правительницы. Красивыми ногами, надо признать. Отогнав невесть откуда взявшуюся мысль, Эль почувствовал, как тонкие пальцы вцепляются в волосы, заставляя распрямиться и вновь посмотреть в глаза древней (теперь-то он это отчётливо понял) вампирши с лицом девочки. И зачем было распластывать его, раз всё равно подняли?

Снова плен алых глаз, несмотря ни на что — красивых, и приказы впечатываются в разум, выжигаются в нём раскалённым клеймом, даря понимание, что ослушаться просто невозможно.

— Ты не будешь пытаться причинить себе вред — действием или бездействием, или тем более убить себя. Ты будешь исполнять мои приказы и приказы тех, на кого укажу, без сопротивления и незамедлительно, не будешь пытаться сбежать, каким бы то ни было способом. Так же не сможешь причинить мне реальный вред или участвовать в заговоре против меня. И немедленно сообщишь, если услышишь или узнаешь что-либо на эту тему.

Не так и много условий-приказов, вот только связывали они по рукам и ногам, не оставляя ни малейшего выхода, пока новая игрушка не наскучит своей владелице и та сама не решит от неё избавиться. Чувство безнадёжности захлестнуло с головой, а послушное тело отправилось за стражей в место нового обитания. С приказом помыться и ждать хозяйку на коленях у кровати.

* * *

Дэйна с видом удовлетворённого сытого хищника вернулась на трон и посмотрела на вновь замерших в центре зала вампиров. Демонстрация силы прошла очень удачно. И физической (но тут невелика заслуга — пленник-то ослаблен), и магической. Уже к утру по дворцу побегут слухи о той лёгкости, с какой Глава Клана накинула на пленника Кровавую сеть — очень сложное в управлении заклинание: чуть отпустишь контроль, дашь слабину и получишь через пару мгновений иссушённый труп. А чтоб пытать с помощью сети, это вообще надо контролировать её ювелирно!

— Я довольна, мой хороший. Твой подарок поможет наконец развеять ту чёрную тоску, что окружает меня в последнее время. Спасибо, Дориан. Можешь отправляться к отцу — наверняка он заждался твоего отчёта о других мирах.

В вишнёвых глазах радость сменилась нерешительностью, потом беспокойством. Ночь становилась всё интереснее. Подарки были слишком хороши, чтобы не иметь подоплёки, потому-то Дэйна просто ждала, наблюдая за внутренними метаниями молодого вампира и гадая — хватит ли ему смелости. Наконец, Дориан принял решение и вновь склонился в поклоне.