Судья королевского отбора - Олеля Баянъ
– У меня здесь где-то было письмо её высочества, что она отказывается от любых претензий в случае подобной ситуации, – направляясь к столу, сообщает король.
Горе-дипломат сразу же теряет весь боевой настрой, но окончательно не сдаётся:
– Пару дней назад баронесса Тика напала на принцессу. И сегодня баронессу застали в ротонде. Надеюсь, …
– Благодарим за информацию, – перебивает его Штэван Второй, подходя к двери. – Мы проведём тщательное расследование, и предоставим вам доступ к результатам дознания. А теперь позвольте нам приступить к допросу, – и молча распахивает дверь.
Уполномоченный представитель иностранного государства смеряет меня и князя презрительным взглядом, фыркает и на выходе кивает королю, который закрывает за ним дверь.
– Так, Полина Андреевна, – фельтмаршалок, наконец-то, ссаживает меня со своих коленей, на которых мне жарко сидеть, на диван, предусмотрительно подложив мне под спину подушечку, а сам встаёт. – Вы ели или пили что-нибудь из того, что не давала вам Сарика?
Подумав пару мгновений, я угукаю. Говорить нормально ещё не получается.
– Когда я пришёл с отрядом к ротонде, у вас в руке был стакан. Вы пили из него? – продолжает допрос князь.
Снова угукаю.
– Это баронесса дала вам стакан?
Я киваю головой и изумлённо уставляюсь на его высокопревосходительство.
– Видимо, она вас и отравила, – задумчиво произносит князь и тут же поворачивается к королю: – Штэв?
Его величество нервно облизывает губы и отводит взгляд в сторону:
– Делай то, что нужно.
Глаза у князя вспыхивают сине-фиолетовым огнём и быстро гаснут.
– Сейчас приведут баронессу. Допросим её здесь, – фельтмаршалок усаживается рядом со мной.
Монарх вопросительно смотрит на него, а потом на меня. Князь поворачивает голову и тоже смотрит на меня. Глядит вроде на меня и в то же время сквозь меня. Неприятно, когда так делают. Он тяжело, обречённо, я бы сказала, вздыхает.
– Полина Андреевна останется здесь. А то у неё страсть попадать в смертельные неприятности, – великий князь поджимает губы. – Да и как свидетель она может дополнить слова Никалины.
Явного укола со стороны его высокопревосходительства намеренно не замечаю. Меня больше волнует возвращающаяся телу чувствительность. Не только язык стал слушаться, даже пальчики на ногах шевелятся.
Сажусь поудобнее. Я впервые буду присутствовать при допросе. Любопытно-то как!
– А пока ведут взятую под стражу баронессу, расскажу, что случилось, – князь, наконец-то, соизволил опуститься до объяснений. – Штэв, ты в курсе нападения на принцессу, – король кивает. – Моя подчинённая быстро сориентировалась и послала сообщения мне и тебе, как и положено по инструкции. И вот я прибываю с отрядом и вижу, как наша честная судья, – на эпитете он запинается. Всё ещё сомневается в моей непредвзятости, но это его проблемы, поэтому я пропускаю иронию мимо ушей. – Разбрызгивает воду, которую выпила из стакана на месте покушения.
– Покушения? – ура! – ко мне вернулась способность внятно говорить. – Принцесса жива? – уточняю на всякий случай.
– Да, она жива, хоть и сильно пострадала, – с мягкой улыбкой успокаивает меня его величество, потому что фельтмаршалоку явно не понравилось, что его перебили, потому что он недовольно поджал губы. Или, может, он рассчитывал, что я останусь немой до конца допроса баронессы.
– Так вот, Полине Андреевне хватило глупости выпить стакан воды с места преступления, да ещё и взять его из рук предполагаемой убийцы, – продолжает князь. – Вам крупно повезло, что вы не проглотили яд, а выплюнули его.
– Что ж мне теперь совсем не есть и не пить? – возмущаюсь я в ответ на неперестающие сыпаться обвинения.
– Предлагаете мне приносить вам еду? – фельтмаршалок приподнимает брови.
– Упаси, Боже! – восклицаю и с трудом сдерживаюсь, чтобы не осенить себя крестным знамением. – Принесённый вами завтрак в постель точно отобьёт мне аппетит на ближайшие пару дней.
– Думайте мозгами, прежде чем уничтожать улики с места преступления, – гневно бросает князь.
– Я никогда прежде не видела трупов!
– Принцесса не умерла! А вы слишком впечатлительная особа, – его высокопревосходительство повышает голос, выходя из себя.
Прав король: за терпение князю не светит ни медаль, ни орден.
– Вы даже не заметили, что рядом валялись раздавленные фрукты и перевёрнутый поднос.
Признаться, насыщенный на события день даёт о себе знать. Я устала, поэтому так остро и реагировала на его обвинения. Да и его аргументы вполне обоснованы. Пора заканчивать этот спор. Глубокий вдох, затем выдох, и уже спокойно говорю:
– Вы совершенно правы.
Открывший было рот фельтмаршалок, чтобы уличить меня ещё в чем-нибудь, цепенеет от моего согласия. Вижу по глазам, что он довольно быстро справляется с кратковременным замешательством, поэтому продолжаю:
– Вы правы, мне не стоило пить из стакана на месте преступления и мне надо быть менее впечатлительной. Но я простая учительница, которая учит детей, да к тому же попавшая в другой мир, где ей всё в диковинку, а не обеспечивает безопасность короля и высокопоставленных лиц, – говорю, а сама улыбаюсь своей самой искренней улыбкой. Благо работа научила меня делать это при любых обстоятельствах.
Да, я сейчас прибегла к известному психологическому трюку, чтобы выйти из спора: надо всего лишь согласиться со своим оппонентом. Это чрезвычайно трудно сделать, особенно в разгар ссоры. Заодно проверим, насколько князь конфликтный товарищ.
– Ладно, Полина Андреевна, – устало вздыхает его высокопревосходительство. – Из вас даже мишень делать не надо, сами приманиваете к себе неприятности.
– В смысле, мишень делать? – ошарашенно переспрашиваю.
– Да рассказывай уже, – даёт отмашку король, когда фельтмаршалок переводит на него вопросительный взгляд. – Боги ей доверяют.
– А я – нет, – предупреждает князь.
– Ты вообще никому не доверяешь, – бурчит его высочество.
– Я считаю, что у нас завелись предатели, – сообщает его высокопревосходительство.
Я прямо чувствую, как у меня медленно открывается рот, и одновременно с этим глаза лезут на лоб. Повезло так повезло. Как утопленнику!
– А можно…, – жалобно начинаю я, но меня перебивает князь:
– Поздно, Полина Андреевна, – качает он головой. – Вас выбрали, чтобы дискредитировать власть Штэва и род Варади в целом. Отборы всегда сопровождались различными слухами, спорами о честности и, конечно, заговорами. Общественность всегда держится за мнение судий, которые находятся под божественной защитой. Убить намеренно вас никто не сможет, а вот обмануть и сделать должницей – запросто.
Поинтересоваться подробностями насчёт змеи я не успеваю: нас прерывает громкий стук в дверь.
– Входите, – разрешает король.
Открывается дверь, и двое стражников вводят раскрасневшуюся баронессу Тика, закованную в кандалы. Они снимают средневековые наручники с
