Весна, которой нам не хватит - Ефимия Летова
Как бы то ни было, Армаль сидел рядом с хмурым, ещё более лохматым и небритым, чем обычно, Лаженом на своей половине аудитории – по негласному правилу совместных лекций сидели мальчики и девочки всё-таки раздельно. Дикьена, поникшего и уткнувшегося взглядом в стол перед собой, я обнаружила сидящим с краю и мысленно отвесила ему подзатыльник. Для профилактики.
- А чего вы хотели? – нервно хихикала Мардж. – Самое главное, мы убедились, что лица противоположного пола существуют, и периодически получаем подтверждение этому факту, что ещё нужно?
Существовавшие лица хорохорились, и в большинстве своём бросали жаркие взгляды на девичью половину. Многие студенты и студентки за эти неполные два года перезнакомились, подружились, начали встречаться, а кое-кто и более далеко идущие планы строил. Вот как мы с Армалем…
Армаль на меня не смотрел, и я уткнулась в лист перед собой, некстати подумав, что практически никто из нашей комнаты не устроил свою личную жизнь. Кроме меня, пожалуй, но можно ли её считать устроенной, если мы с женихом не видимся по нескольку дней, и каждый считает это нормальным? Неприятные неудобные мысли. И они приходили всё чаще. Всё чаще с того самого дня, как Эймери снова оказался частью моей жизни. Надо ли полагать, что они пропадут с его уходом?
Не хотелось даже думать об этом.
Сейчас Эймери есть, и есть пропуск в Сенат на следующий четверг, на встречу с мальёком Рэбраем Карэйном. Надеюсь, он не поспешит за эту неделю на небесный луг… Не верилось, что с неведомой болезнью Эймери ничего нельзя сделать. Если будет нужно – я его оглушу и силой притащу. Не поверю, пока сама не услышу.
Потому что – вот же он, стоял в нескольких метрах от меня, стоял, как ни в чём не бывало, писал своим идеальным почерком громоздкие грамматические конструкции, которые необходимо выучить к итоговому экзамену. Высокий, стройный, сероглазый, бледный и острый, но полный жизни. И никакая зараза не должна была её отнять.
Делайн всё-таки вернулась, села рядом со мной, но каракули на её листе бумаги не имели ничего общего с лайгоном. Судя по всему, мысли её были бесконечно далеки от занятий, вот только со мной делиться ими она не желала. И я осторожно нарисовала ей улыбающегося червячка, написала «всё будет в порядке» и подсунула ей листок.
В этот момент Олви, сидящая по правую руку от меня, толкнула меня в бок и тоже передала мне листок.
Почерк Армаля – ровный, с сильным нажимом – я узнала безошибочно.
«Ты не должна была этого делать, не поговорив со мной!»
Украдкой взглянула на Эймери. Он не смотрел в мою сторону совершенно, продолжал рассказывать временные особенности употребления послелогов, но мне отчего-то показалось, что он замечает абсолютно всё происходящее в аудитории, в том числе происходящее за его спиной и на потолке.
«Я просила тебя больше года!»
Толкнула Олви, передавая ей послание для Армаля. По рядам студенток и студентов прошла лёгкая волна, несущая послание с одного края аудитории на другой. Минутное затишье – и волна вернулась от Армаля ко мне.
«Тебе там не место!»
«Я не твоя мебель, чтобы ты единолично определял моё место!»
«Ты моя невеста, ты почти моя жена!»
«Вот именно. Невеста, а не вещь!»
«Ты меня обманула! Мы так не договаривались! Ты просто ушла!»
«Просто - после года ожиданий? Даже твой дядя со мной согласился! А ты мог и почаще интересоваться, где я и что я делаю! Не только я твоя невеста, но и ты мой жених. Это обоюдные обязательства, ты не находишь?!»
Я сердито поставила последний восклицательный знак и ткнула бедную Олви в бок. А затем сунула записку в протянутую руку, не сразу обратив внимание на то, что рука протянута сверху, а не снизу, под столом…
- Очень интересно, уважаемая малье Флорис. Оказывается, вы прекрасно владеете пером, хотя после результатов вашей последней контрольной работы я начал в этом сомневаться…
Эймери стоял рядом, совсем-совсем рядом и держал проклятый листик в руках. Не разворачивая.
У меня даже волосы, кажется, покраснели. Как преподаватель он имел полное право прочитать это самое последнее послание – я же сама ему его отдала!
- Что ж, если вы хотите сегодня поработать письменно, а не устно – прошу к доске. Порадуйте аудиторию и меня заодно.
Эймери дождался, пока я поднялась – а все смотрели на меня и на него. Видимо, ждали-таки прочтения тайной переписки вслух при всём честном народе. Я же шла к доске, чувствуя абсолютную пустоту в голове: кажется, имя своё не написала бы.
***
Он отпустил меня минут через сорок – и это были если не самые долгие сорок минут в моей жизни, то достойный претендент на это звание, когда, кажется, все вопросы лайгона были подняты вдоль и поперёк. Внешне Эймери был, как обычно, расслаблен, отрешён и самую малость саркастичен, но в глазах у него то и дело мелькало что-то… что-то такое, из-за чего мне было стыдно. Стальная Космея, как же мне было стыдно!
Сегодня же расскажу ему о помолвке.
«И о том, что если бы Армаль сделал своё предложение на день позже, когда ты уже появился здесь, возможно, я бы ему отказала».
Ужасно. И стыдно. Перед ними обоими.
Мысли мешали сосредоточиться на вопросах, которые один за другим задавал мне Эймери, и без того трудных и непонятных.
- Сами всё видите, малье Флорис. Я думаю, вам всё же необходима дополнительная консультация… как не прискорбно это констатировать. Да, кстати… держите.
И Эймери протянул мне по прежнему сомкнутый бумажный листок. Стоило мне его коснуться, как изрядно пожелтевшая, почти истлевшая бумага – сорок минут назад ещё новая и хрустящая – вспыхнула и моментально обратилась в пепел.
***
Студенты КИЛ и КБД покидают аудиторию.
- Хортенс, на пару минут, - бросает мне Армаль, а я развожу руками:
- У меня консультация, ты же слышал…
- Две минуты твоя консультация подождёт.
Что ж, ни к чему откладывать неизбежное. Я выскальзываю в коридор, и мы с Армалем стоим у дверей
