Александр Арбеков - О, Путник!
— Сир, поступила новая и самая свежая информация. Тьма очень близко! Она поглотит всё вокруг намного раньше, чем мы ожидали. Произошло непонятное ускорение. Мне кажется, что кто-то ею управляет, кто-то очень спешит, хотя такой вариант из области фантастики! Вы, увы, ещё не готовы. Да и была ли оправданна ставка на Вас!? Не знаю, не знаю… Неужели всё так глупо закончится, пойдёт прахом!?
— Дружище, не суетитесь. Давайте выпьем.
— Да хватит пить! — нервно произнёс ПОЭТ, но, тем не менее, хватанул полную рюмку рома. — Хватит пить, жрать, вести пустопорожние разговоры, гадать на кофейной гуще! Всё кончено! Боже мой! Всё кончено!
— Сир… — мягко произнёс я.
— Что!?
— Вы забыли при обращении ко мне сказать заветное слово. Сир, или Государь, или Ваше Величество, или Король, или Император!
— Бред! — задохнулся в гомерическом хохоте ПОЭТ. — Боже, какой бред! Всё, ПУТНИК, мы приплыли, приехали или как там ещё говорят у вас на планете Земля!? Всё кончено! Всё потеряло свой смысл!
— Прекратите истерику! Объясните, что случилось?! — глухо произнёс я.
— Всё кончено, что тут объяснять! — жуткая гримаса исказила лицо ПОЭТА.
— Встать! — я грохнул кулаком по столу так, что он с треском рассыпался на куски. — Встать, ублюдок! — ярость и сила заполнили и переполнили меня.
— Что!? — истерически закричал ПОЭТ.
Я мгновенно оказался рядом с ним, схватил его за шиворот, поднял над собой одной рукой и, как котёнка, отбросил от галеры в море на несколько метров. Он упал в воду шумно и тяжело. Перед этим раздался пронзительный вопль, а потом его заглушил громкий всплеск, за которым последовало бульканье и беспорядочное хаотичное движение в волнах.
Я, не торопясь, подошёл к разрушенному столу. Как ни странно, графин с ромом спокойно стоял на палубе прямо передо мною. Очевидно, он не опрокинулся потому, что имел толстое дно и жидкости в нём оставалось мало.
Что-то плескалось в нём незначительно, неопределённо и слабо, но вполне достаточно для одного лица. Эффект Ваньки-Встаньки, однако. Груз на дне овальной ёмкости, тяжёлый киль под яхтой… Я улыбнулся, нашёл валяющуюся под мачтой серебряную рюмку, осторожно наполнил её, выпил, закусил, осмотрелся вокруг. Я увидел ШЕВАЛЬЕ и Гвардейцев, которые находились на некотором удалении и настороженно и тревожно смотрели на меня. Я сделал им успокаивающий взмах рукой.
— Господа, всё в порядке! ШЕВАЛЬЕ, принесите, пожалуйста, новый стол и ещё чего-нибудь выпить, желательно Звизгуна. Нервы, знаете ли, требуют успокоения. Я на взводе. Всё мне надоело! Ненавижу загадочность, неопределённость, всякие тайны. Не терплю шпионов, агентов, заговорщиков и всяких подобных им кретинов! А больше всего не люблю трусов и паникёров, и особенно психопатов!
— Ваше Величество, искомый напиток не может быть Вам предложен в силу его полного отсутствия!
— О, как закрутил, шельмец! А что у нас присутствует?
— Ром, Сир!
— Ну, так подайте же его! Он мне понравился. И накройте стол! Выберите что-нибудь покрепче.
— Сир, куда уж крепче…
— Давайте, Барон, шевелитесь! Чувствую, что в свете последних известий новые гости не за горами.
— Будет исполнено, Ваше Величество! — юноша сделал знак Гвардейцам.
— Ну и славно…
— Сир, — осторожно обратился ко мне один из Гвардейцев.
— Да, дружище?
— А что делать с Вашим Придворным Летописцем и Поэтом?
— Какой из него Летописец, а тем более, Поэт!? Так, жалкое подобие чего-то неопределённого, никому ненужная призрачная тень. Бездарь, тряпка, паникёр и трус. Пусть тонет. Помогите ему в этом многотрудном деле. Баграми его, баграми! Вёслами по голове! А потом пустите пару стрел, дабы окончательно пресечь его мучения.
— Сир, но ведь он Бессмертный, — мягко заметил ШЕВАЛЬЕ.
— Это он так думает, что, якобы, бессмертен. А у меня против этих типов есть одно оригинальное и безотказное средство.
— И какое же, Сир?
— Так вот… Разместите на палубе десяток лучников и арбалетчиков. Пусть они все хорошо прицелятся и одновременно пустят стрелы в голову, в шею и в грудь этого идиота, инопланетянина нашего великого. Вы не можете себе представить, какой будет эффект! Чпок, чмак, хлоп, хлюп, — и нет Бессмертного! Восстановиться он просто не успеет. Беспомощно барахтаясь в воде, не имея твёрдой поверхности под ногами, от стрел он не уклонится и ничего вам сделать не сможет, хоть и является Ускоренным. Вот и весь Бессмертный! Лопнет наш псевдо поэт, как воздушный шарик у восторженной девочки в руках, когда в него бросил какую-то мелкую острую гадость местный хулиган. Вот так! Номер с Пси-Сублимацией у него не пройдёт. Возможность этого я исключил и решительно пресёк! Баграми его, баграми!!!
В нескольких метрах от меня воздух вдруг задрожал, завибрировал. Стал раскрываться Пси-Портал. Из него весело и беззаботно выпорхнула МАРКИЗА. Она была одета в лёгкое, белое, короткое, глубоко декольтированное платье. На головке — шляпка, на ногах — лёгкие босоножки на шпильке, в руке — тонкая длинная сигарета в мундштуке.
Седьмой Советник решительно подошла ко мне, легко коснулась губами моей щеки, дотронулась ручкой до моей напряжённой руки, сжимающей рюмку с ромом, окатила и поглотила меня ароматом дорогого табака и запахом терпких духов, перегнулась через борт, тревожно посмотрела на барахтающегося в воде Третьего Советника.
— Мой милый ПУТНИК, душенька мой, котик, — начала она глухо, томно, с хрипотцой, несколько развязно и вульгарно, выпуская изо рта сизую струйку дыма, которая почти достигла меня. — Ну, из-за чего ты сегодня такой сердитый, а?
Такого обращения я терпеть не могу, особенно в присутствии своих подданных! Фу! Вульгарная, да ещё и курящая женщина!? Да к тому же ещё и шлюха! Я, не торопясь, приблизился к МАРКИЗЕ, чувственно и страстно поцеловал её изящную и тонкую ручку.
— Сир… Миледи, вы не сказали это волшебное слово, — мягко произнёс я. — Вы забыли, что перед вами Император, который, кстати, не в духе. Очень сильно не в духе!!!
— Что!? Милый, да не будь таким букой!
Я аккуратно взял девушку под мышки, приподнял её над палубой и мощно метнул в море в сторону Полковника, беспомощно барахтавшегося в воде. Седьмой Советник упала в море с громким негодующим криком. Сигарета некоторое время оставалась ещё в её пальчиках, но потом отделилась от них и, прочертив короткую кривую траекторию, погрузилась в воду с лёгким и обиженным шипением.
— Полковник, получайте обратно свою шлюху! Наконец-то два одиноких, страждущих и жаждущих любви сердца, воссоединились! Аллилуйя!
