Девять дверей. Секрет парадоксов - Надежда Реинтова
Я оглянулась, ища глазами Бэрса, чтобы показать ему мою находку. Но он стоял у входной двери, прислонившись о косяк.
— Ты что там стоишь? — изумилась я.
Но он не двинулся с места.
— Я жду, когда хозяйка позволит мне войти, — весело подмигнув, ответил Марун, разворачивая леденец, — ведь это твой дом.
Я растерялась от такого заявления и стала внимательней всматриваться в окружающую обстановку, чтобы найти доказательство его словам. Тут мои глаза остановились на фотографии высокого бородатого мужчины с ласковой улыбкой и такими родными глазами. Возле отца на снимке стояла мама. Ее пушистые волосы рассыпались по плечам, а на губах застыл смех. Я прижала карточку к груди, закрыв глаза, чтобы не заплакать. Рядом с фотографией родителей стояла и другая. Я вспомнила, как ее сделали год назад. На ней я обнимала темно-русого десятилетнего мальчишку. Это Тилс. А позади, возвышаясь надо мной, улыбался черноволосый Кориган, которому только-только исполнилось восемнадцать.
— Можно? — раздался голос Маруна, который подошел к столу с книгами и склонился над моей тетрадкой.
Я молча кивнула.
— Похоже ты увлекалась минералогией, — прокомментировал Бэрс, читая мои записи. — Здесь все книги, посвященные редким камням. Вот, ты выписывала только те, которые одинаково выглядят и в основном редкоземельные.
Я присоединилась к нему и тоже погрузилась в книги. Что-то смутно знакомое, зашевелилось у меня в подсознании, словно я искала нечто, а оно снова и снова ускользало от меня.
— У моего отца была большая коллекция минералов, — сказала я, вдруг вспомнив папин кабинет полный разных камней. — Может я хотела помочь ему их классифицировать? Ничего не могу вспомнить! — со злостью я стукнула кулаком по столу.
— Может это не очень важно, — успокоил меня Марун.
— Да, — согласилась я, — но я знаю, что важно: почему я пошла работать в архив.
Теперь, увидев своих родных на снимках я вспомнила, чем занималась в последнее время, пока не оказалась в чужом мире.
— Ты тогда удивлялся, что, мол, делать среди всех этих картотек! — продолжала я, — Когда произошел тот пожар, я не поверила в гибель моей семьи. Поэтому решила сама расследовать их исчезновение. Мне нужна была вся информация по этому делу. И я устроилась на работу помощником архивариуса. Для этого не требовался особый опыт.
Бэрс, склонив голову, внимательно слушал меня, о чем-то размышляя. А потом неожиданно объявил:
— Нам сегодня необходимо еще раз просмотреть запись с Читающего ока. Вместе просмотрим, кто перемещался в день убийства.
Следователь подошел к окну, отдернул тюль и, приложив руку к стеклу, зашептал:
— Витре глассум.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась я.
— Когда ты стала главной подозреваемой в убийстве, твой дом опечатали и установили круглосуточную слежку на случай, если ты вернешься. Те парни, что сидели в кустах — визуары, их поставили следить за твоим домом. Я отвлек их лишь на время, чтобы мы смогли войти. Но они скоро вернуться и не должны узнать о нашем здесь присутствии. Иначе тебя арестуют.
Я смотрела за тем, как Марун таким же образом зачаровывал все окна в доме. И у меня в душе заскреблись кошки.
— А у тебя не будет неприятностей на работе из-за того, что ты вернулся из Эгоцентриума с пустыми руками? — робко спросила я, бросив на него виноватый взгляд.
— Я что-нибудь придумаю, — поведя бровями, ответил дознаватель.
С тех пор, как мы вернулись в Логию, я, словно окунулась в давно забытый сон. Все вокруг мне казалось до боли знакомым и в то же время неизвестным. Парадоксальность моего состояния усиливалось от того, что, пропуская через себя огромный поток информации, я не успевала ее осмыслить и что-то вспомнить. Мне каждый раз приходилось переспрашивать детектива о разных, казалось бы, пустяковых, вещах, которые, в конечном счете, и заполняют нашу память и объединяются в одну общую картину под названием жизнь.
Несясь в примвере через весь город на работу к Бэрсу, я разглядывала все вокруг, то и дело терзая детектива своими наивными вопросами. По его хитрому лицу мне невозможно было понять, бесят ли они его или, наоборот, веселят. Но зато удалось узнать, что река, которая расползлась по всему Хардирону своими щупальцами-каналами, называется Врада. И что на юге от столицы она впадает в Теплое море, омывающее наш континент Пониксу.
Маленькие, большие, металлические или каменные мосты и мостики самых разнообразных форм и конструкций, соединяющие берега каналов Врады, поражали мое воображение и создавали в городе уютную и романтическую атмосферу, где все дороги, словно перетекали одна в другую, соединяя все, даже самые отдаленные, районы между собой. В голове вдруг промелькнула табличка, которую я видела на заборе моего дома. И мне стало интересно узнать, почему район, в котором я живу получил такое название.
— Ты знаешь что-нибудь про трех философов, в честь которых именовали целый район Хардирона? — спросила я детектива, когда мы пролетали под длинным прямым мостом на высоких обросших мхом сваях.
— Что, хочешь экскурс в историю? — прищурившись, Марун хитро усмехнулся.
— Я не против, если это поможет мне вспомнить мое прошлое, — со значением заметила я.
И детектив, направляя примвер, вдоль парка с красивыми искусственными прудами, начал издалека:
— Хорошо, слушай. Когда наша страна Лексиория и соседняя Анализия были единым государством, которое называлось Великая Лексиана, в ней жили три человека. Один был ученый, по имени Гориоксен, который придумал саму концепцию безопасного перехода в другие миры при помощи междумирного ключа. В его честь назван наш университет. Другой, Дион Волер, был политик, живший веком позднее, сформулировал свод законов, по которому мы и по сей день живем. А третий был странствующий поэт-философ Ортус, который высмеивал в своих стихах пороки людей, поэтому и был гоним из города в город жадными богатыми наместниками. Он пришел в Хардирон, который был столицей этой древней страны. В то время правил император Аврий, очень жестокий властелин. У него была добрая и справедливая дочь Врада.
Услышав знакомое имя, у меня вспыхнули глаза.
— Да, да, — заметив мою реакцию, продолжал Марун, — Однажды, переодевшись в простолюдинку, она вышла в город, чтобы помогать в городской больнице для бедных, ведь она была искусным целителем, — Бэрс, улыбнувшись, подмигнул мне, — и по дороге встретила юношу, которым
