Брак во имя Альянса (СИ) - Штерн Оливия

       «Сейчас я подключусь к твоему интерфейсу. Потом ты уснешь. Отключение займет около часа».

       Я согласно кивнула, а сама подумала о том, что, вот она – точка отсчета, после которой поворота назад уже не будет. Аэдо шел по краю, наплевав на собственное будущее, как будто во всей Вселенной его интересовала только я.

       Сквозь прикрытые веки я покосилась на черный силуэт за полупрозрачной голографической панелью. Он быстро работал с иконками модулей, выстраивая их в нужные последовательности программ. Смотреть быть приятно – ведь всегда приятно смотреть на то, как кто-то что-то умело делает.

       «Я сейчас сверстаю агента, который вместе с разрывом связей отправится к твоему отцу,- пришло сообщение, - отправь, пожалуйста мне то, что бы ты хотела ему сказать, потому что после этого долгое время у тебя не будет возможности его предупредить».

       Это было удивительным. Удивляло то, что он так внимателен к мелочам. Какое ему дело до того, что почувствует мой отец, когда ему сообщат? Но нет. Аэдо делал все, чтобы избавить меня от любой боли. Он был… Более человечный, чем те, кто меня сюда отправили. А потом – образ, внезапно возникший в голове. Он меня даже напугал, потому что в нем я увидела себя сидящей на коленях Аэдо. Я откинулась спиной на его грудь, голова на широком плече, и он… одной рукой обнимал меня за талию, прижимая к себе, а другая была у меня под кофтой. Я торопливо прогнала видение. Об этом я еще не думала, да? Или все же думала? Что-то такое, мимолетное, словно касание перышком по коже, и, тем не менее, очень чувственное, интимное. Минуточку, Марго. Ты хочешь сказать, что этот неведомо кто вызывает в тебе тот самый интерес, который, казалось, ты давно утратила? Ну что за глупости!

       И вместе с этим отрицанием я непроизвольно сжала бедра. О, господи…

       «Марго?»

       «Да, минуточку».

       И надо формировать сообщение о том, что я передам отцу, а перед глазами все то же, и его сильная рука под моей футболкой. Интересно, что я буду чувствовать, если его большая крепкая ладонь будет скользить по коже?

       «Папа, здравствуй. Возможно, тебе скоро передадут неприятные новости обо мне. Сделай вид, что поверил, однако, я жива и здорова, и мы увидимся сразу же, как только появится возможность».

       Сообщение ушло, имплант продемонстрировал подтверждение получения.

       «Хорошо. Я все сделаю. Пока… отдыхай. Постараюсь тебя немного расслабить, чтобы отключение прошло безболезненно».

       А голос? Интересно, каким бы был его голос, если бы Аэдо мог говорить? И почему он не может говорить? Верховный стор лишил его языка? Или попросту что-то подкорректировал в мозге?

       Я закрыла глаза и постаралась расслабиться.

       Представила себе, что лежу на воде, и что где-то вдалеке слышен тихий плеск волн, наползающих на мокрую гальку.

       Наверное, именно в этот момент Аэдо и погрузил меня в сон, потому что образы размылись, чувства растворились в солнечном тепле, и я все еще чувствовала мягкое покачивание на волнах и такой счастливый покой, что внезапно захотелось в таком состоянии провести вечность. Ни мыслей, ни страданий – только сон в теплом коконе.

       Мне было хорошо. И приятно.

       Время сжалось до промелькнувшего мгновения.

       К мягкому покачиванию добавились новые ощущения, как будто кто-то гладил мое лицо, и каждый раз, когда контакт разрывался, я невольно тянулась следом. Да, это именно то, что мне нужно – уже много лет нужно. Тепло и покой. То самое тепло, к которому я потянулась, обнимая бесчувственного медиума. Ощущение того, что тебя никто и никогда не обидит, не подвергнет опасности. Алекс…

       Впрочем, надо заставить наконец принять то, что его больше нет, а впереди – целая жизнь, пусть и чужая жизнь, потому что я займу чей-то идентификатор, считаю чью-то историю. Но одновременно и моя жизнь, ведь это по-прежнему буду я, Маргарита Росс.

       Я медленно выныривала из сна, но ощущение теплых прикосновений никуда не ушло. Я с трудом сообразила, что на щеках влага, и что меня по лицу действительно гладят, очень нежно, едва касаясь. Открыла с трудом глаза. Рядом с креслом на стуле сидел медиум Аэдо. Это он вытирал мне щеки, скользя шершавыми жесткими пальцами по коже. А что, если б он меня обнял, прижал к себе? Я почти забыла, как это, когда тебя кто-то искренне утешает, когда тебя кто-то… любит.

       «Ты плакала во сне».

       Он убрал руку. Я шмыгнула носом, жалея о том, что все прекратилось, и даже чувствуя некоторое раздражение. Не надо меня вообще трогать, если собираешься только вытереть слезы. Чертов медиум. Растравил душу, и я уже начинаю себе воображать невесть что.

       «Ты отключена от сети Альянса».

       Я снова закрыла глаза, по привычке начала просматривать список доступных источников. Да, в самом деле – ни одного контакта со стороны Альянса, но мой локальный банк данных скопирован на узел девиранской сети, да и сама девиранская сеть доступна мне почти вся.

       - Значит, я умерла? – уточнила тихо.

       «Для них - да», - последовал лаконичный ответ.

       Аэдо помолчал, потом медленно поднялся со стула.

       «Как ты себя чувствуешь, Марго? Ничего не болит?»

       - Странно ощущать себя несуществующей в информационном пространстве Альянса, - я усмехнулась и стала подниматься с кресла, - наверное, мне стоит пойти к себе в каюту?

       «Да. Теперь мне нужно сформировать отчет о твоей трагической гибели».

       - Только не отправляй им цифрографию меня без одежды. Не хочу, чтоб меня разглядывали, - буркнула я.

       «Обед через два часа», - догнало меня сообщение, когда я уже была на пороге.

       Я обернулась, чтобы увидеть Аэдо снова работающим с программными модулями. Получалось у него ловко, и было в этом что-то завораживающее и внезапно красивое. Помимо воли я залюбовалась плавными движениями рук. Аэдо был без перчаток. Я снова подумала о том, что Верховный стор, несомненно, выбирал для себя самый лучший человеческий материал. На неизмеримо крошечный миг мне показалось, что я когда-то уже видела эти руки поверх голографической панели. Но где я могла их видеть? Нигде, конечно же.

***

       Однако, выходя к обеду, я внезапно испытала смутное желание выглядеть чуточку лучше. За отсутствием расчески я долго сидела на краю кровати, разбирая спутанные пряди. Волосы, хоть и недлинные – чуть ниже плеча – запутались так, что скорее походили на разоренное воронье гнездо. Не меньше часа ушло на то, чтобы придать себе человеческий вид, и я отправила медиуму сообщение о том, что хочу расческу. В конце концов, это не так уж и много по сравнению с тем, что он для меня делал. Внезапно стало жаль, что на корабле нет зеркал. Хотелось взглянуть на себя со стороны, насколько измученно и загнанно я выгляжу? Синяки под глазами? Отекшие и покрасневшие веки? Я торопливо облизнула губы – так и есть, сухие, и нижняя неприятно треснула. Самое смешное, что я даже сама не понимала, зачем об этом думаю, ведь не должна же! Но все равно думала.

       Я все-таки справилась с вороньим гнездом на голове, разложила волосы по плечам. Как могла, осмотрела себя, но ничего нового не было. Пижама она и есть пижама, а я… невольно вспомнила то платье глубокого синего цвета, и туфли на высоком каблуке, и изящный клатч. Я грустно усмехнулась. Все-таки ничто женское мне не чуждо, даже на инопланетном корабле.

       Потом пришло оповещение о том, что можно идти обедать. Я привычно подключила навигатор и поторопилась. В груди поселилось давно забытое, щекочущее чувство предвкушения, те самые сотни легких бабочек с невесомыми, полупрозрачными крылышками, вестницы чего-то нового, будоражащего, заставляющего кровь бежать быстрее и почему-то смущаться. Неужели меня настолько зацепил вид рук медиума, когда он занимался настройкой программ?

       И почему-то щекам сделалось жарко, когда я увидела стол с сервированным обедом, и знакомый высокий силуэт на фоне панорамного окна с видом на даториум.