Последние стражи - Ольга Олеговна Пашнина
– Отлично! Зови своих друзей, попьем чаю. Я как раз нашла целую банку в кухне!
А глубокой ночью, когда Хелен отправилась спать, а Тордек с Шарлоттой остались общаться, я вновь взяла коньки и отправилась к реке. На этот раз с твердым намерением не покататься, так поплавать.
Тордек был прав: в прошлой жизни Стикс замерзал только для меня, и я думала (может, где-то глубоко внутри), что это было проявление любви. Но на самом деле Самаэль и Вельзевул просто исполняли капризы наследницы.
И снова повеяло холодом. Приятным, обжигающим лицо. Не отрывая взгляд от реки, я представила, как поверхность покрывается тонкой коркой, как поблескивает мириадами кристалликов льда. И вдруг кое-что вспомнила.
– Все озеро засыпало, папа! Как мы будем кататься?
Снег все валил и валил. В такой поздний час сугробы были идеальными, никем не потревоженными, блестящими и белоснежными. Но катание определенно откладывалось.
– Сейчас что-нибудь придумаем.
Он сажает меня на скамейку возле берега и возвращается к машине. Я крепко сжимаю коньки и смотрю наверх, на кроны деревьев. Мне в лицо летят снежинки, некоторые я ловлю и рассматриваю. Они такие красивые и разные.
Папа возвращается с маленькой лопаткой.
– Хорошо, что у меня всегда валяется сумка с инструментами. Сейчас расчистим тебе лед, малышка.
Получившийся участок льда совсем крошечный, я даже не могу толком разогнаться. Но озеро, лес и падающие хлопья снега делают привычное озеро настолько красивым, что мне плевать. Раз в десять минут папа берет лопатку и очищает мой мини-каток от свежевыпавшего снега. А иногда я не успеваю затормозить и падаю прямо в сугроб.
– Кажется, нам пора домой, Аида. Ты вся вымокла.
– Еще немножко! Ну пожалуйста! Пять минут!
– Последние пять минут – и пойдем.
Я радостно вскакиваю и несусь по льду, наслаждаясь последними минутами прогулки. А когда мы уходим, втайне я надеюсь, что через неделю, на выходных, снова пойдет снег. И я буду кататься совсем одна.
Но уже на следующий день у меня подскакивает температура. И когда я выздоравливаю, папа записывает меня в группу к тренеру. И озеро под снегом остается воспоминанием.
Я тряхнула головой, прогоняя непрошеное воспоминание. Вытерла слезы тыльной стороной ладони и принялась шнуровать коньки. Тордек не зря работал в колледже. Магия действительно питалась эмоциями.
Лед был проявлением любви не только Вельзевула и Самаэля. Но и папы.
Первый шаг на льду получился неуверенный, осторожный. Внутренне я была готова в любой момент услышать треск и рвануть прочь. Но лезвия привычно заскользили, лед не треснул, и я рассмеялась. Получилось! Ценой еще одного кусочка сердца, но получилось.
Я снова на льду мира мертвых.
Когда-нибудь я освою магию настолько, что смогу прыгать самые сложные прыжки, лишь пожелав. Если Мортрум к тому времени не превратится в руины. А пока пришлось довольствоваться простенькими упражнениями: первое же падение отозвалось болью в ране.
Но даже просто скользить вдоль берега оказалось невероятно.
В этот момент я наконец-то выдохнула. Я не выиграла войну, но определенно победила в сражении. Получила Дэваля, жизнь, Хелен, Шарлотту. Второй раунд не за горами, но у нас есть время, чтобы зализать раны.
Лед звенел под коньками, словно вместе со мной вспоминал движения. Я скользила по льду, оставляя на поверхности следы лезвий, рисуя узоры. Отчаянно хотелось прыгнуть, хоть на секунду ощутить полет и силу. Но даже когда я поднимала руки, вспоминая старые программы, противно ныла едва зажившая рана.
Я закружилась, чувствуя, как развеваются волосы. Как мир вокруг сливается в мешанину пятен. Невероятное ощущение! Не сравнимое ни с какой магией.
Я вышла из вращения, чувствуя, как приятно бьется сердце. И как к холодным щекам приливает тепло. Когда-то лед был напоминанием о том, что меня любят. Теперь будет напоминать о том, что люблю я.
Вдали, прямо посреди Стикса, я увидела темную фигуру. На миг показалось, что это отец. Ждет, как всегда, когда я закончу кататься.
Я толкнулась навстречу фигуре и, подъехав ближе, поняла, что ошиблась.
Не папа. Дэваль.
Он стоял на льду, все такой же, каким я его помнила. Словно и не было этих пяти лет. Словно он не провел их в заточении, во тьме и одиночестве. Черт возьми, он прекрасно выглядел.
Я затормозила рядом и замерла как вкопанная, не решаясь заговорить. Почему-то была уверена, что голос мне непременно откажет. И я выдам все, что кипело, бурлило и кричало внутри. Кажется, я была готова ловить взгляд его небесно-синих глаз бесконечность. Жаль, что в нашем распоряжении этой бесконечности не было.
– Есть хорошая новость и плохая, – наконец тихо сказала я. – Я вернулась.
– А хорошая? – чуть заметно улыбнулся Дэваль.
Приносить дурные новости тому, по кому скучала долгие годы в заточении среди живых, оказалось непросто.
– В нас с тобой совсем нет общей крови. Я единственный ребенок Вельзевула.
К моему удивлению, Дэваль не отшатнулся и не рассмеялся, а только пожал плечами и продолжил меня рассматривать. Внимательно, неторопливо, как будто искал отличия между той Аидой и новой, вернувшейся из живых. А ведь я постарела. Когда мы впервые встретились, мне было девятнадцать, сейчас – двадцать четыре. А Дэваль ни капли не изменился. Хотя двадцать четыре – это еще не старость. Может, теперь я буду смотреться рядом с ним не такой маленькой и слабой?
– Ты не удивлен.
– Я догадывался. В один момент я просто перестал существовать для отца. Такое не происходит просто так. Сначала я подумал, что расстроил его чем-то. Потом вспомнил, что нигде спалиться не мог. Затем появилась ты – и я решил, что Вельзевул просто переключился на новую игрушку, на дитя от любимой женщины. А потом, когда ты ушла, я понял.
– Мне так жаль.
– Что ты сделала с Верховной? Она выглядела так, словно съела лимон.
– Ни один лимон не пострадал. Только пара десятков темных душ. – Я не смогла скрыть самодовольной улыбки. Хотелось хвастаться всем, чем можно.
– Ты заморозила реку?
– Да.
– Сама? Без посторонней помощи?
– Мне некому помогать.
– Значит, ты для этого меня вернула? Чтобы я тебе… помог?
– Просто не с кем сходить на маскарад, – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.
Не такая уж новая для меня ситуация.
Дэваль приблизился. Я вздрогнула и едва не упала: как всегда не вовремя, лед оказался слишком скользким. Дэваль подхватил меня и притянул
