Герой - Клэр Кент
Я не хочу уезжать. Я бы хотела, чтобы нам не приходилось этого делать.
Зед ждет нас у грузовика. Он обнимает Рину в ответ, когда девочка подбегает к нему, но смотрит на меня поверх ее плеча, когда я подхожу медленнее.
— Это был хороший дом для нас, — говорит он, якобы обращаясь к своей дочери. Он все еще смотрит на меня. — Мы найдем другой.
— Может быть, еще больше! — говорит Рина. — У тебя может быть своя комната!
Зед усмехается и отпускает ее, ероша ей волосы. Сегодня утром я заплела их в две тугие косички, но они уже начали растрепываться.
— Я справлюсь и без комнаты. Мы можем обойтись тем, что найдем, верно?
— Верно. Пока мы вместе! Даже Дружок!
Пес следовал за нами по пятам, так что между его носом и моими пятками оставалось всего несколько дюймов. Очевидно, он знает, что что-то происходит, и очень беспокоится, что его бросят.
Когда я открываю пассажирскую дверь пикапа, киваю головой и цокаю языком, он радостно тявкает и запрыгивает внутрь.
В кабине грузовика нам будет тесно вчетвером, но мне не нравится мысль о том, что Дружок будет болтаться в кузове, пока мы едем. Я бы предпочла тесноту, чем риск того, что он пострадает.
Рина забирается следом за ним и садится посередине сиденья между мной и Зедом.
Зед садится за руль и, наклонившись, возится с проводами, пока двигатель не заводится. У нас почти полный бак бензина, так что нам должно хватить на приличное расстояние. Это сэкономит нам много дней пути пешком.
Это благословение, которого мы не ожидали.
— Все готовы? — спрашивает Зед. Его тон теплый и непринужденный — так он всегда разговаривает с Риной, — но его пронизывающий взгляд прикован к моему лицу.
— Я готова! — восклицает Рина.
— Готова, — говорю я, кивая Зеду.
Я не знаю, действительно ли я готова или нет, но это происходит. И ничто во мне не говорит о том, что это неправильно.
Итак, мы делаем это. Зед трогает грузовик с места, и вскоре мы уже катим по грунтовой дороге, оставляя позади хижину и небольшой участок земли, который определял границу нашей жизни.
* * *
День проходит настолько спокойно, насколько это вообще возможно в путешествии.
Это не прямой путь по хорошо заасфальтированному шоссе между штатами. Мы выбираем более узкие проселочные дороги в надежде избежать населенных пунктов или других путешественников и редко можем ехать быстрее 55 км/ч, потому что дорожное покрытие сильно разбито. Но мы не жалуемся. Это намного безопаснее и быстрее, чем мы когда-либо смогли бы пройти пешком.
Мы сравнили карту, которую нарисовали для нас Мак и Анна, со старой бумажной дорожной картой, которая имелась у нас в хижине, так что мы можем довольно точно определить наше местоположение. К середине дня мы пересекли бывшую границу штата Кентукки и не встретили ни одного человека.
В течение многих лет после столкновения дороги были переполнены. Банды и стада людей бродили в поисках новой добычи. Семьи и общины мигрировали в поисках более надежных источников продовольствия и безопасности. Другие просто бродили в поисках бензина в машинах, стоящих на обочинах дорог, и консервов в заброшенных домах.
Но теперь уже почти никого нет. Стада распались, банды захватили опорные пункты, а порядочные люди либо умерли, либо уехали из региона, либо построили себе дома, которые им не придется покидать.
Это жутковато. Пусто. Как в постапокалиптическом фильме, где одинокие выжившие в катастрофе исследуют остатки прежнего мира.
Всякий раз, когда мы проезжаем мимо дома, магазина или заправочной станции, мы останавливаемся, чтобы поискать припасы, но все они были разобраны другими, вероятно, давным-давно.
К концу дня у нас заканчивается бензин.
Мы с Зедом следим за указателем уровня бензина. Мы знаем, что это скоро произойдет. Если не случится чуда и мы не наткнемся на брошенную машину с полным баком бензина, нам придется бросить грузовик и завтра утром пойти пешком.
Это займет больше времени, но, возможно, все обойдется. За весь день мы не заметили ни малейшего намека на опасность. Мы вообще ни с кем не столкнулись.
Солнце уже клонится к закату, когда мотор грузовика начинает «чихать». Зед никак не реагирует. Просто съезжает с дороги и сворачивает на небольшую прогалину в высокой траве на бывшем пастбище, через которое мы проезжали.
На прогалине растет несколько деревьев. Это лучшее укрытие, которое мы сможем найти в здешней местности.
— Ну, на сегодня все, — говорит Зед непринужденным голосом. Он улыбается Рине. — Грузовик увез нас довольно далеко.
— Это хороший грузовик! — Рина оглядывает странно пугающий пейзаж с заросшей травой и сорняками и движущимися тенями от быстро плывущих облаков, закрывающих заходящее солнце. — Мы будем спать прямо здесь?
— Да. Это хорошее место, — я вижу, что Зед старается, чтобы это звучало лучше, чем есть на самом деле. Было бы здорово, если бы мы смогли найти старое здание или, по крайней мере, какой-нибудь укромный лесок, где можно было бы разбить лагерь на ночь. Где-нибудь в менее уязвимом месте.
У Рины округляются глаза.
— Ладно. Мне нужно пописать.
Я выхожу из грузовика и помогаю ей выбраться. Затем мы прячемся за одно из деревьев, чтобы получить хоть какое-то уединение. Дружок радостно тявкает, когда его выпускают из машины, прыгает вокруг и обнюхивает каждый дюйм нашего окружения.
Ну, хотя бы пес рад находиться здесь.
Больше никто не рад.
Я стараюсь не обращать внимания на беспокойство, скручивающееся в узел у меня в животе, расстилаю одеяло, чтобы мы могли на нем сидеть, и начинаю готовить простой ужин из консервированной фасоли, вяленого мяса и пары помидоров.
Зед разводит костер. Затем он бродит по периметру лагеря со своей винтовкой, напряженный и беспокойный.
Он волнуется. Естественно. Это не особенно безопасное место для ночлега. Но он даже не садится за стол, чтобы поесть. Он просто хватает еду и откусывает от нее, расхаживая вокруг. Рина явно улавливает его нервозность.
Она ест то, что я ей даю, пьет воду и наблюдает, как ее отец ходит взад-вперед.
Большую часть дня она была счастлива и расслаблена. Чтобы скоротать время в дороге, я пересказывала истории из прочитанных книг, вспоминая как можно больше деталей и отвечая на многочисленные вопросы девочки. По мере того, как ускользали мили, мы все трое были поглощены этим занятием. Но теперь
