Маринкина башня - Мира Форст
Иван отсутствовал более года, но вернулся целым и невредимым.
— Скучали по мне? — обнимал он жену и подбрасывал вверх хохочущего Кондратия.
— Еще как, — ластилась к нему Варя. — В следующий поход с тобой пойду. Извелась я тут без тебя.
Иван усмехнулся.
— Со мной пойдешь? А кто за Кондратом смотреть будет?
— Анатолия с Фелисией. Им только в радость.
— Твоей Фелисии уже за восемьдесят.
— Ну и что? Она нас еще переживет, — пошутила Варя. — Расскажи лучше, как все прошло?
— Димитрия короновали. Он, как и обещал, хорошую награду дал. Казаки после коронации почти все в степь вернулись. Только человек пятьсот недалеко от Москвы лагерь разбили. Будут следить, что в столице делается и о тех событиях в Войско отписываться. Знаешь, когда мы в донские земли возвращались, столкнулись со свадебным кортежем польской невесты Московского царя, Марины Мнишек.
— Будущая царица? — заинтересовалась Варя.
— Да. Я ее хорошо разглядел. И кое-что меня поразило.
— Что?
— Вы с ней удивительно похожи. Не одно лицо конечно, но все же. Марина такая же маленькая, как ты, востроносенькая, косы черные.
— Я двойник самой царицы, — рассмеялась Варвара.
[1] Станислав Бонифаций второй сын супругов Мнишек, но к тому времени, когда Агнеша попадает в Саноцкий замок, их первенец Ян Стефан уже умер.
[2] Фрагменты двухэтажной ратуши сохранились до наших дней, в том числе барельеф 1606 года с изображением Юрия Мнишека.
[3] Мазовия родина польского народного танца мазурки. Януш Врона удивляется реплике Агнеши, потому что танец придумали немного позже, чем состоялся их разговор.
[4] Царевич Дмитрий погиб в мае 1591 года в возрасте восьми лет. Предполагают, что под личностью самозванца, Лжедмитрия I, скрывался беглый монах Григорий Отрепьев.
[5] Юрий Мнишек женился на молодой, знатной и очень богатой Ядвиге Тарло. Он был старше ее на двенадцать лет. В браке у них родилось двенадцать детей — шесть сыновей и шесть дочерей.
[6] Пьеса А.С. Пушкина «Борис Годунов», сцена — «Замок воеводы Мнишка в Самборе»
[7] Рантух — деталь национальной польской одежды. Большое покрывало, надеваемое на голову, драпирующееся вокруг лица, шеи, плеч, а иногда и всего тела.
[8] В татарском и турецком языках есть слово «гозак», что обозначает легко вооруженного конного воина без доспехов (панциря, кольчуги и шлема). Искаженное это слово и дало название казакам, всем тем, кто переселился в Донские степи.
Глава 3. В которой Агнеша вмешивается в ход исторических событий
Цветет Москва, соединившись кровно с братской Польшей;
Мечи исчезли, отступил зубастый Марс…
И ты, о Гименей, воззри на то согласье,
Внеси меж двух народов вечный мир,
И пусть от их грозы дрожит язычник.[1]
— Девушка, фотографироваться будете?
Агнеша смотрела непонимающе. А молодой мужчина с тонкой бородкой задумчиво оглядел ее и заметил:
— Не припомню такого наряда. Наверное, Аллочка новое пошила, добавила к костюмам, а мне не потрудилась сообщить.
Агнеша пребывала в прострации, хотя этого фотографа она определенно видела раньше, в другой жизни. Он же, продолжал болтать.
— Платье Вам идет. Как будто специально на Вас шили. Так что, фотографируемся?
— Да, — еле выдавила она и послушно стала выполнять его указания относительно удачных ракурсов на фоне тех или иных декораций.
— Все. Снимки получились прекрасными. Диктуйте свой email, перешлю в течение часа.
— Что диктовать? — переспросила Агнеша.
— Адрес электронной почты, куда фотографии скинуть, — терпеливо объяснил парень.
Электронная почта, точно! — наконец-то встало у нее в голове все на свои места. Тема курсовой работы. Обещание Саши Черных выслать ей на email нужные материалы. Сюрприз Паши — экскурсия в Коломну. Она осматривала Маринкину башню Коломенского Кремля, пока ждала своей очереди для фотосъемки, наткнулась на странную дверь. А дальше? Что было дальше? Она помнила Саноцкий замок, Самбор, семью Мнишеков, царевича Дмитрия и … Януша Врону. Ей все привиделось? Неужели настолько реалистично?
— Девушка, давайте-ка я Вас провожу в помещение, где Вы свою одежду оставили, — предложил фотограф после того, как она слишком долго вспоминала, а потом слишком лихорадочно диктовала адрес.
В небольшой комнатке переодевались женщины из ее экскурсионной группы. Они оживленно делились впечатлениями о прекрасно проведенном выходном дне вне дома.
Агнеша подошла к шкафчику, куда вроде бы складывала свои вещи. Так и есть, оранжевая водолазка, узкие черные джинсы-дудочки, туфли на танкетке. Она успела отвыкнуть от такой одежды.
Что же с ней произошло? Открыла дверь, попала в иное время, прожила там больше года, отыскала другую дверь и вернулась в ту же временную точку, откуда, как она думала, исчезла? И никто даже не успел заметить ее отсутствия? Или ничего подобного не было и случилось какое-то наваждение, сдвиг в голове, оптическая иллюзия? Но последнему предположению сразу нашлось опровержение.
Переодеваясь, Агнеша запуталась в складках и оборках польского наряда.
— Подожди, — поспешила к ней на помощь одна из женщин. — Поясную сумку надо открепить. Она тебе мешает платье снять.
Агнеша совсем забыла о сумке в виде мешочка, пошитой из той же ткани, что и платье, прикрепленной к его широкому поясу и спрятанной в его складках. Она поблагодарила женщину и развязала шнурки сумки. В ней лежали письма Януша Вроны.
— Ну-с, все собрались? — поджидал гид Юлиан подле Маринкиной башни.
— В костюмерной никого не осталось, — отозвалась одна из экскурсанток.
— Тогда, идем в автобус.
Агнеша не могла охарактеризовать своего состояния. Радости от долгожданного возвращения в правильную реальность не ощущалось. Все ее нутро стремилось обратно, в Речь Посполитую семнадцатого века.
Взвинченная, раздосадованная невесть на что, она плюхнулась в кресло рядом с изрядно наклюкавшимся медовухи Павлом.
— Отправляемся в обратный путь, — громко оповестил Юлиан. — На всякий случай проверим списочный состав, чтобы не пришлось за кем-нибудь возвращаться.
Он начал перекличку. Экскурсанты бойко подтверждали свое наличие в автобусе.
— Аверина.
Агнеша не отозвалась.
— Аверина? — второй раз уже с вопросительной интонацией уточнил гид.
Так как никто не откликался, все в группе заозирались друг на друга.
— Агнеша, это же твоя фамилия, — дотронулся до ее руки Павел.
— Джевицкую он еще не называл, — ответила она.
Юлиан отправился вдоль рядов в
