И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская
– Если Вас это смущает, – сказала Мара уже более ласково, – то я найду себе другой приют…
– Если это не смущает тебя, то почему это должно смущать меня? – спокойно рассудила Гарина.
– Просто меня уже выгоняли из-за этого моего «интересного положения».
– Бедная девочка! – вздохнула ласково хозяйка, и Мара поняла, что недоразумение улажено.
Они немного помолчали.
– Ты прости мою настойчивость, Мара, но всё же мне любопытно знать, где отец этого ребёнка, и почему он не рядом с тобой? – осторожно спросила Гарина Ролл.
– Так распорядилась судьба, мы не можем быть вместе. На самом деле, он даже не знает о ребёнке, – честно призналась Джалина.
– Как же так?! – изумилась женщина. – Ты не сердись на меня, я, конечно, не знаю всей твоей истории… Может, он тебя обидел чем, может, бросил. Но нельзя скрывать ребёнка от отца – это дурно! Это всё равно, что украсть дитя у родителей!
– Вы и в самом деле не знаете, о чём говорите, – терпеливо ответила Джалина. – Поймите, меня там не ждут! Я не могу быть с ним!
– Но… почему? Я никак не возьму в толк! Он что, женат, твой любимый? – пытала Гарина.
– Нет, нет! По крайней мере, не был женат, когда я видела его последний раз, – покачала головой Мара.
– Тогда в чём причина? – воскликнула госпожа Ролл. – Может, он богатей какой?
– Он – эльф! – коротко сказала Джалина.
В этот миг чашка с чаем, выпав из рук Гарины, с дребезжащим противным звоном разбилась на мелкие осколки.
– Ой! – воскликнула Мара, подхватилась, чтобы собрать их. – Простите!
– Нет-нет, – Гарина поймала её руки, – это ты меня извини! Просто за всю свою жизнь я не слышала ничего более странного и удивительного!
Она перевела дух и, поднявшись, сказала решительно:
– Вот что, девочка моя, пойдём – я покажу тебе, где можно умыться с дороги, и где будет твоя комната. А пока ты приводишь себя в порядок, я накрою на стол. Вот потом мы спокойно и поговорим. Хорошо?
– Хорошо! – откликнулась Мара.
Гарина взяла её под локоть и повела на лестницу. На первой ступеньке Эрсель оглянулась и спросила:
– А как же чашка?
– А что чашка? – промолвила госпожа Ролл, глядя на хрупкие острые осколки. – Пусть лежит. После поднимем. Будем считать, что это на счастье!
И она ласково улыбнулась.
«Как здорово, что я приехала в Калиб!» – подумала Мара, тоже улыбаясь любезной хозяйке дома.
– Вот уж чудо, так чудо, – пробормотала та, уже поднимаясь на второй этаж, – жила-была совсем одна, а теперь и дочка у меня будет, и внучок!
И Маре Джалине захотелось обнять её за эти слова.
Мара стояла на кухне у открытой двери, выходящей в сад, и смотрела, как мохнатые шмели и трудяги-пчёлы, золотясь в лучах мартовского солнца, деловито жужжат над расцветшей вишней. Ранняя весна окутала город волшебными ароматами, от которых кружилась голова, и усыпала улицы и дома бело-розовым конфетти – лепестками цветущих фруктовых деревьев. Мир был прекрасен, ранее утро ещё лучше. Дом Гарины стал ей родным, и Мара подумала, что могла бы быть абсолютно счастлива в этом раю, если бы порой душу её не изводила тоска по Лиарину, по ушедшим безвозвратно прошлым дням и по всему, что она потеряла.
Но сейчас, в эту минуту утреннего покоя, ей не хотелось вспоминать о грустном.
– Ты уже как всегда на ногах, дочка! Доброе утро! – услышала она позади воркующий голос Гарины.
– Доброе утро, тетушка! – откликнулась Джалина.
– Ты пойдешь сегодня на рынок или я? – спросила хозяйка дома.
– Я схожу, тётушка, – отозвалась Мара, – что Вам ноги бить.
– Да тебе, поди, тоже нелегко! – возразила госпожа Ролл.
– Да я потихонечку. Пройдусь, воздухом подышу, на солнышке погреюсь, – успокоила её Мара Джалина и взяла корзинку для продуктов.
– Купи ещё господину Фракусу две склянки чернил! Он очень просил. И ещё возьми в прачечной мыла!
– Ладно, тётушка Гарина, не беспокойтесь.
Мара накинула плащ (весеннее солнышко обманчиво) и, поздоровавшись с господином Фракусом, одним из трёх нынешних жильцов госпожи Ролл, вышла на цветущую улицу, направляясь на рынок.
Утро и вправду было чудесным. Мара не спешила. Она купила всё, что было нужно, и медленно побрела домой по левой стороне улицы, где были сады, и белоснежные лепестки как мотыльки слетали с веток.
Мара Джалина уже вывернула из-за поворота на улицу, ведущую к её дому, как вдруг замерла. На фоне белого города траурными пятнами выделялись чёрные одежды солдат Каран Гелана.
Мара отпрянула скорее инстинктивно, чем осмысленно. Она нырнула в соседский сад. Прокравшись среди густых зарослей, выглянула из-за угла и рассмотрела, что солдаты стояли прямо у крыльца её дома. Их было двое.
Но у привязи – пять лошадей. Значит, ещё трое в доме Гарины.
Страх и ненависть горели в сердце Джалины раскалёнными углями. Она боялась не столько за себя, сколько за госпожу Ролл, памятуя о том, что сотворили слуги Катараса с её деревней у Сосновой горки. Она-то сама пока была недосягаема для тёмных слуг Проклятой земли, но только пока…
«Вот и опять пора бежать! – сказала Мара самой себе. – Снова бежать. Только куда? Может, ты мне подскажешь, малыш, где нам с тобой искать убежище? – взгляд её невольно обратился на север. Но затем вернулся к солдатам Катараса. – Но что же, в конце концов, нужно этим чудовищам от меня?»
Взволнованная Мара Джалина не знала, что ей предпринять. Наконец, из дома показались ещё три солдата, и, к великой радости девушки, провожала их Гарина Ролл.
Ещё долго, после того как воины умчались прочь, как стая чёрных воронов, Мара отсиживалась в саду – она боялась попасть в засаду.
Наконец, она решилась. Крадучись, пробралась Мара по соседскому саду, затем по своему дворику, заглянула в окно.
Гарина Ролл была здесь. Мара Джалина тихонько стукнула в стекло, и женщина тут же подбежала к двери и распахнула её.
– Девочка моя, где же ты была? Я места себе не нахожу!
