В плену медовой страсти - Элли Лартер
— Как ты могла подумать о подобном? Я бы не продал ни одного раба или рабыню без твоего ведома. Тем более твою любимицу. Я просто отдал ее во временное пользование. Литий сказал, что ему мало ночи… Мы сторговались на десять суток.
— Что?! — прошипела Мариса, теряя самообладание.
— Он будет забирать ее каждый месяц на десять суток, — продолжал невозмутимо господин. — И каждый раз будет доплачивать по двести садитов… Камнями или монетами — как договоримся. Уж не знаю, что он собирается делать с ней. Но за такие деньги — пусть хоть дерьмо на ней возит. Мне плевать. А тебе… тебе придется найти для себя вторую личную рабыню. Ты говорила, новенькая неплоха? Забирай ее. Она кроткая и нежная и будет благодарна каждому доброму слову…
Дальше Мариса уже не слушала. Полная гнева и ненависти к собственному супругу, она бросилась в свои покои, чтобы там разбить и свой туалетный столик, украшенный йамимарами, и склянки и пузырьки с духами, маслами и лечебной грязью, и зеркала… Схватив в порыве чувств пузырек с кровью артахесиса, она чуть было и его не швырнула в оцарапанную и испачканную уже стену, но вовремя сдержалась.
Нет, она не могла позволить себе лишиться этого дара.
Уже сегодня должна была прийти ведьма-целительница, чтобы провести ритуал омоложения и очищения организма. Мариса заплатила ей большой задаток и рассчитывала на скорый результат.
Семь лет назад их пятилетний сын Марин скончался после мучительной осенней лихорадки, и с тех пор, как бы супруги ни пытались, зачать второго ребенка у них не получалось. Мариса уже была в том возрасте, когда рожают третьих, четвертых, самых поздних своих детей, и все ее подруги давно были счастливыми матерями десятилетних и пятнадцатилетних отпрысков, но сама она по-прежнему оставалась бездетна.
Она любила своего супруга и, хотя сейчас была зла на него, хотела подарить ему ребенка. Обряд должен был помочь ей в этом. И хотя отсутствие Керы омрачало ее день, нужно было продолжать молиться Каллисте — за себя и за свою любимую рабыню.
В своих покоях, выпроводив всех рабов и закрыв все двери, Мариса вновь встала на колени перед деревянной фигуркой богини-покровительницы женского рода. У нее оставалось совсем немного времени, чтобы замолить свои дурные деяния.
Проснувшись, Кера не сразу сообразила, где она, а потому быстро села в постели, прикрывая тканью обнаженную грудь.
Вот уже два дня она находилась в доме Лития, и до сих пор мужчина не воспользовался ее телом. Он кормил ее завтраками, обедами и ужинами — это были отборные супы с моллюсками, жареное мясо, запеканки, фрукты, сладости, свежие соки и травяные чаи, — каждое утро, раздевшись донага, он купал ее в ванне, заставляя стыдиться собственного невольного возбуждения, он показал ей дом и разросшийся вокруг него сад, показал подземное хранилище, полное драгоценных камней, и шахту, где добывали йамимары, а сегодня обещал показать мастерскую, где он сам огранял роскошные кристаллы, вставлял их в оправы и делал ожерелья, кулоны, кольца, серьги и браслеты. Потом эти прекрасные украшения шли на рынки и ярмарки. Их раскупали по огромным ценам, а полученные деньги мужчина вкладывал в добычу новых камней. Литий был трудолюбив, мягок и ласков, и Кера все меньше боялась его, но она по-прежнему не понимала, в какую игру он с ней играет, и по-прежнему краснела, понимая, что сейчас ей вновь предстоит обнажиться перед ним и позволить вымыть свое девичье тело.
— Как спалось? — спросил Литий, когда она вышла из своей комнаты и, несмело подняв на мужчину взгляд, поздоровалась с ним.
— Очень хорошо, а вам?
— Мне тоже, — Литий кивнул. — Ты снилась мне.
— Что именно вам снилось?
— Если хочешь, я покажу, что мне снилось, — мужчина улыбнулся. — Но для этого тебе придется раздеться и забраться в ванну…
Кера поняла, о чем он, и снова зарделась. Ничего не ответив, она покорно направилась в сторону ванны, уже заботливо наполненной Кастой.
Кера пыталась расспросить служанку, не знает ли та, что нужно от нее Литию, но женщина лишь качала головой:
— Если бы я знала, дитя мое, если бы я знала… Но тебе и вправду не стоит бояться его: со мной он всегда был добр.
— Но ведь ты не рабыня, — возражала Кера.
— Какая разница? Злой человек одинаково зол со всеми.
Кера не была согласна с этим утверждением, но все же слова Касты немного утешали ее. Она почти перестала думать, что Литий вдруг озвереет и причинит ей боль, просто чтобы позабавиться. На уме у него явно было что-то другое.
После отходной ямы Арвор первым делом отправился мыться. Сразу идти в таком виде в баню было, конечно, нельзя, поэтому сначала он попросил Берта вынести ему несколько ведер воды и, стоя на обрыве, облился, вычищая дерьмо из ушей, носа, волос и подмышек. Намылившись, облился еще раз, и только после этого вернулся во двор, где находились камеры и учебная арена.
— От тебя все равно воняет, как от козла, — усмехнулся Берт, а когда Арвор попытался пихнуть его в бок, отпрянул от друга, как от заразного. — Сначала намойся хорошенько, а потом лезь ко мне… И постарайся не злить больше хозяина. Как тебя вообще угораздило?
— Долгая история, — отмахнулся Арвор, стоя посреди двора голым и даже не пытаясь чем-нибудь прикрыться.
— Расскажешь как-нибудь?
— Посмотрим.
Пока он хотел поговорить с Исмин, а вовсе не с Бертом. На душе у него было неспокойно, и физические неприятности с лихвой перекрывались душевными переживаниями.
Ее платье упало к ногам, и Кера, перешагнув через красную ткань, вошла в ванную. Теплая розовая вода сразу заласкала кожу, сонную после пробуждения, а ее аромат, проникая в ноздри, помог окончательно проснуться… Впрочем, нет: окончательно помог проснуться Литий, который вошел в комнату нагим. Кера не понимала, зачем он делает так, но сегодня, на третий раз, при виде его обнаженного тела ее сердце сразу пропустило удар, болезненно-сладко сжавшись, и она опустила глаза, чтобы не выдать своего невольного возбуждения.
— Все хорошо? — мягко осведомился мужчина, приближаясь, и от его голоса у Керы по спине побежали мурашки.
