Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

В общем и целом проблема серьезная. В цивилизованных странах в двадцатом веке встречалась не так уж часто, но чаще, чем можно предположить. Я сталкивалась с подобным в клинике Бостона, где раз в неделю принимала бедняков. Молодые девчонки — слишком молодые, чтобы всерьез увлекаться противоположным полом, — беременели, когда их тела еще не успевали созреть. Среди них были и проститутки, остальные же просто оказались не в то время не в том месте. Как и Софрония.

За несколько дней безрезультатных родов доношенный ребенок не смог пройти через родовой канал, и под давлением его головы ткани таза, мочевого пузыря, влагалища и кишечника так сильно истончились, что в конце концов лопнули, оставив рваное отверстие между мочевым пузырем и влагалищем, а также влагалищем и прямой кишкой, из-за чего выделения организма стали беспрепятственно попадать в вагину.

Состояние не смертельное, но отвратительное и вызывает огромные неудобства. Внутренняя сторона бедер Софронии опухла и была покрыта красными пятнами; кожа, постоянно подверженная влаге, размякла и стала липкой. «Будто непроходящая сыпь от пеленок», — подумала я, сдерживая примитивное желание отыскать мистера Брэдшоу и проделать в нем пару свищей.

Во время осмотра я говорила с Софронией, чтобы успокоить ее, и вскоре она начала отвечать, хотя все таким же едва слышным шепотом. Ей тринадцать. Да, мистер Брэдшоу уложил ее в свою постель, а она не возражала. Он сказал, что жена плохо с ним обращается — а все слуги знали, что это правда. Мистер Брэдшоу был добр и обходителен: когда Софрония забеременела, он перевел ее из прачечной на кухню, где всегда есть хорошая еда и не надо надрывать спину, таская белье.

— Он расстроился. Когда ребенок умер, — тихо добавила девушка, пока я вытирала грязную струйку между ее ног, — он плакал.

— Неужели, — бесстрастным тоном отозвалась я. Сменила полотенце между ее ног на чистое, а грязное бросила в ведро с водой и уксусом. — Когда… в смысле, как давно это случилось?

Софрония нахмурила брови, но чистая юная кожа на ее лбу почти не сморщилась. Интересно, она умеет считать?

— Еще до заготовки колбас, — неопределенно ответила она.

— То есть осенью?

— Да, мэм.

А сейчас уже середина декабря. Я полила грязную руку водой, выдавила на ладонь немного мыла и подумала, что пора бы купить щеточку для ногтей.

Миссис Брэдшоу вернулась, однако заходить не стала: ее силуэт виднелся за шторами, тень от торчащих из шляпы перьев была похожа на вихор.

Я задумчиво притопнула ногой, привела себя в порядок и пошла открыть дверь.

— Вероятно, я сумею помочь, — сразу сказала я, застав ее врасплох.

— Как? — удивленно спросила она. Миссис Брэдшоу выглядела обеспокоенной, но не успела принять натянутое выражение лица, с которым сюда заявилась.

— Заходите, а то на улице такой ветер. — Я провела ее внутрь, положив руку на спину. Миссис Брэдшоу оказалась очень худой, позвонки проступали даже сквозь корсет и пальто.

Софрония сидела на столе, положив руки на колени. Заметила хозяйку и сразу опустила голову, уставившись в пол.

Я, как могла, объяснила характер проблемы. Обе понятия не имели о внутреннем строении тела, для них все это — сплошные отверстия, однако общий смысл я донесла.

— Вы же знаете, что раны зашивают — чтобы кожа не расходилась во время заживления? — терпеливо говорила я. — Вот и здесь примерно то же самое, правда, сложность в том, что раны находятся внутри, а ткани очень слабые и скользкие. Зашить их будет очень трудно, и я не уверена, что вообще получится, но попробовать можно.

Действительно, в конце девятнадцатого века врач по имени Дж. Мэрион Симс, борясь именно с этим недугом, заложил основы всей оперативной гинекологии. На разработку методик ушли годы, и мне они были известны, ведь я не раз делала подобную операцию. Ее успех зависел от хорошей анестезии. Опий или виски сойдут для более простых и быстрых вмешательств, а для настолько деликатной процедуры пациент должен быть полностью обездвижен и без сознания. Без эфира не обойтись.

Только как его сделать, не взорвав арендованный домик с десятком родственников? К тому же эфир — вещество легковоспламеняемое, и от мысли об этом меня бросило в холодный пот. И все же, увидев, как на лицах женщины и девушки промелькнула надежда, я решила идти до конца.

Я дала Софронии баночку мази из пчелиного воска (для кожи на бедрах) и сказала, чтобы приходили через неделю — тогда я точно буду знать, смогу ли провести операцию. Я проводила посетительниц наружу и, глядя им вслед, заметила, как миссис Брэдшоу машинально коснулась плеча Софронии — как бы утешая.

Я сделала глубокий вдох и решила, что обязательно найду выход. Собираясь зайти обратно, я посмотрела в другую сторону улицы: там стоял высокий молодой человек, чью поджарую фигуру я немедленно узнала. Представив его в ярко-красной одежде, я поняла, что не ошиблась.

— Уильям! — крикнула я и, подобрав юбки, бросилась к нему.

* * *

Он не сразу меня услышал, отчего я на мгновение засомневалась. Нет, точно он: эта голова и плечи, решительный широкий шаг… Уильям был стройнее Джейми, с темно-каштановыми, а не рыжими волосами, хотя фигура точно досталась ему от отца. Фигура и глаза. Наконец услышав мой оклик, он обернулся и удивленно посмотрел на меня темно-голубыми кошачьими глазами.

— Мама Кл… — Он осекся, лицо напряглось, а я протянула к нему руки и сжала его большую ладонь своими (надеясь, что хорошенько отмыла их после приема).

— Уильям, — запыхавшись, произнесла я и улыбнулась. — Можешь называть меня как угодно, но наши с тобой отношения ничуть не изменились.

Его суровый вид немного смягчился, и он смущенно опустил голову.

— Наверное, мне лучше называть вас миссис Фрэзер, да? — Он осторожно убрал руку. — Как вы здесь оказались?

— Хочу спросить тебя о том же — и вполне резонно. Почему ты без формы?

— Я ушел в отставку, — слегка чопорно сообщил он. — Учитывая обстоятельства, смысла оставаться в войсках не было. А еще у меня есть дело, требующее свободы передвижения, которой, будучи одним из помощников сэра Генри, я не обладал.

— Может, пойдем выпьем чего-нибудь горячего? И заодно расскажешь о своем деле. — Я выскочила на улицу без накидки, и теперь холодный ветер чересчур настырно проникал под мою одежду.

— Я… — Уильям запнулся, нахмурил брови, потом задумчиво глянул на меня и потер пальцем переносицу, прямо как Джейми. Нос у него длинный и прямой. Снова повторяя жест Джейми,