Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
Их семья выжила, однако смерть Анри-Кристиана и пожар оставили в сердцах глубокие раны. Особенно в сердце Жермена.
Боль отражалась в его лице, в походке; у мальчика, прежде такого бойкого и всегда готового к приключениям, больше не горели глаза. Он сутулил плечи, словно ожидал внезапного удара из ниоткуда. Иногда Жермен, на мгновение забываясь, возвращался к своей уверенной поступи и манере речи, но затем его вдруг накрывали воспоминания, нанося действительно внезапный удар.
Йен и Рэйчел следили за тем, чтобы Жермен не оставался в одиночестве, то и дело звали его помочь и давали задания: донести покупки, сходить в лес за хорошей деревяшкой для рукоятки топора или лука. И это шло ему на пользу.
Если Фергус отправился бы в Саванну за Бонни, печатным станком Джейми, Марсали пришлось бы нелегко: тут и беременность, и трудности путешествия со всей семьей, и проблемы с обустройством дома на новом месте. У Фергуса все время уходило бы на запуск печатного дела и разбирательства с местной политической ситуацией. Сквозь трещины в семье Жермен мог бы легко ускользнуть и затеряться.
Интересно, с кем поехала бы Дженни — с ними или с Йеном и Рэйчел? Ее помощь пригодилась бы Марсали, хотя однажды та сказала (и была права): «Йен у нее младший… А она провела с ним так мало времени». Все верно: Дженни по большому счету потеряла Йена, когда мальчику было четырнадцать лет, и увидела его снова уже взрослым мужчиной — к тому же могавком. Я замечала, как она смотрит на Йена, когда он разговаривает или ест, и лицо ее будто светится изнутри.
Я осторожно копалась в куче сохранившихся вещей. Котел Марсали был в целости и сохранности, хоть и покрыт сажей. Несколько оловянных тарелок (одна наполовину погнулась, деревянные же все сгорели) и стопка Библий, спасенных каким-то доброжелателем из гостиной. В переулке на веревке сушилась одежда — уцелело почти все, кроме пары подпаленных рубашек Фергуса и сарафанчика Джоани. Провонявшие дымом вещи можно отстирать щелочным мылом, только вряд ли кто-то захочет снова их надевать.
Кларенс дожевал сено и теперь терся головой о верхнюю балку калитки, заставляя ее греметь и ходить ходуном.
— Чешется, да? — Я поскребла мулу лоб и выглянула на улицу. Джейми все еще разговаривал с мистером Филлипсом, так что я продолжила копаться в вещах.
Под стопкой покрытых копотью сценариев для пьес нашлись часы с боем, принадлежащие Марсали. Конечно, они остановились, но были целыми и приятно тренькнули, когда я взяла их в руки, что вызвало у меня улыбку.
Может, это хороший знак перед дорогой. В конце концов, даже если мы с Джейми — в компании Йена и Рэйчел — немедленно отправимся в Ридж, то все равно не успеем преодолеть горы в Северной Каролине, ведь все перевалы на зиму занесет снегом. Продолжить путь по суше мы сможем не раньше марта.
Не выпуская часов из рук, я вздохнула и представила себе весенний Ридж. Замечательное время для прибытия, а погода — подходящая для занятий строительством и огородом. Можно и подождать.
Я заслышала шаги Джейми по булыжной улочке, которые резко остановились. Я открыла загон и увидела, что он замер у того места, где погиб Анри-Кристиан. Постояв там пару секунд, Джейми перекрестился и пошел в мою сторону. Печальный вид сменился улыбкой, когда он протянул мне небольшой кожаный мешочек.
— Смотри, саксоночка!
— Что это?
— Один из мальчишек Филлипса нашел, пока копался тут в обломках, и принес отцу. Протяни руки.
Я подставила ладони, и из мешочка высыпались на удивление тяжелые темно-серые кубики свинца — литеры из полного набора… Я взяла один из брусков и прищурилась.
— Шрифт «Каслон Инглиш Роман»?
— Не просто шрифт, саксоночка. — Джейми потер ногтем кубик с буквой «Q» — из-под серого налета блеснуло что-то желтое. — Заначка Марсали.
— Боже, и правда! Я совсем про них забыла. — В самый разгар британской оккупации, когда Фергус во избежание ареста не показывался дома, меняя укрытие каждую ночь, Марсали отлила шрифтовой комплект из золота, тщательно натерла каждый кусочек жиром, сажей и чернилами и носила их в мешочке под передником на тот случай, если ей и детям придется внезапно сбежать.
— Да и Марсали, я думаю, тоже. — Ей было не до этого, и улыбка Джейми вдруг померкла. — Видимо, после ухода армии она спрятала литеры под кирпичами камина — Сэм Филлипс нашел их, когда разбирали дымоход. — Он кивком показал на обугленные остатки типографии. На дымовую трубу обрушилась стена, но бо́льшая часть кирпичей, теперь аккуратно сложенных стопками, уцелела. Их можно продать.
Я осторожно ссыпала кубики с буквами обратно в мешочек и глянула на Кларенса.
— Пожалуй, надо заказать у ювелира набор огромных акупунктурных игл. На всякий случай.
Глава 125
Кальмар вечерний, блаженный кальмар[132]
Чарлстон, Королевская колония
Южная Каролина
Тем вечером лорд Джон и его племянница Дотти ужинали в небольшой таверне на берегу, где воздух пропитался запахами рыбы, угрей в винном соусе и кальмаров, которых здесь запекали целиком в хрустящей панировке из кукурузной муки. С удовольствием сделав глубокий вдох, Джон усадил Дотти на табурет и сам сел рядом, наслаждаясь трудным кулинарным выбором.
— В такой момент человек с уверенностью представляет, что может съесть все блюда в заведении, — сказал он племяннице. — И его не волнует тот факт, что желудок не безграничен и придется что-то выбирать.
Дотти, хоть и неуверенно, тоже принюхалась. К рыбным ароматам теперь примешивался запах свежеиспеченного хлеба — служанка подала большую буханку и масло на тарелке с узором в виде четырехлистного клевера (в соответствии с названием таверны).
— Ой, как пахнет! — Дотти вся засветилась. — Можно мне тоже? И еще бокал сидра?
Джон с радостью наблюдал, как голодная Дотти откусывает хлеб и вдыхает аромат напитка, превосходящий даже кальмара, которого он в итоге заказал, вынужденный что-то выбрать. Правда, перед ним Джон съел еще десяток свежеочищенных
