Яду, светлейший? - Ольга Викторовна Романовская
Словно корабль на свет маяка, побрела на свет фонарей перед входом. Они оказались самыми настоящими, не плодом моего воображения.
Изнутри доносились приглушенные голоса, стук пивных кружек. Нахмурилась. Неужели папочка вернулся? Что ж, нанесу ему визит, пока не остыла, выскажу все, что думаю о нашей родственной связи. Убьет – и дело с концом. Меня и так планировали покалечить, лучше преставиться сразу, без многочасовых мук.
Толкнув дверь, вошла.
Посетителей в трактире явно поубавилось. Раньше после заката зал был битком, сейчас заняты только несколько столов. Скучали, сбившись в стайки, бабочки-однодневки, которых некому было угостить вином. Резались в кости наемники, шуршала за стойкой одна из подавальщиц. Юргаса не видно. Обхаживает очередного клиента в кладовой?
Прислонившись к стене возле двери, терпеливо ждала. На меня косились, но никто не донимал вопросами: здесь не принято. Наконец, не выдержав, направилась к подавальщице за стойкой и напрямую поинтересовалась, где хозяин.
– Уехал.
– А если у меня к нему дело?
Нервно постукивала пальцами по дереву.
– Увы, ничем не могу помочь! – развела руками подавальщица. – Разве только сами с кем-то еще договоритесь. – Она указала в зал. – Пива?
– Нет.
В животе у меня забурлило, напоминая, что после злополучного чаепития у Руты у меня во рту не было маковой росинки.
– Принеси-ка мне лучше съестного на свой вкус. Рагу там или жаркого. А ко всему этому – взвару.
Напиться я всегда успею. Лучше и вовсе этого не делать, чтобы снова не проснуться с меткой бафомета в кулаке.
Подавальщица кивнула, и я уселась за свободный стол. Выбрала в уголке, подальше от честной компании и поближе к кухне. Лицо тоже сделала такое, чтобы никто не донимал. Поем и сразу домой. Не так страшны ночные дороги, как их малюют, да и пройтись, успокоить нервы не помешает, к полуночи доберусь.
Рагу из кролика подоспело быстро, и я принялась за еду. Вкуса практически не чувствовала, просто заглатывала и жевала.
Мяса немного, большей частью овощи, зато масла не пожалели.
Взвар хороший, водой не разбавляли.
Я уже скребла ложкой дно глиняного горшочка, когда боковым зрением уловила, что ко мне кто-то подсел.
– Прокляну! – не поворачивая головы, без лишних сантиментов предупредила мужчину.
В принадлежности нарушителя спокойствия к сильному полу даже не сомневалась: тут трактир, а не ярмарка, женщинам я не интересна.
Наглец оказался непонятливым, уходить не собирался. Мало того, подавальщица уже спешила к нему с подносом, выставила на стол бутылку с сомнительным содержимым и две рюмки.
Отмахнулась от выпивки:
– Э, нет, я такого не заказывала!
Подавальщица нерешительно покосилась на мужчину и порскнула обратно, за стойку.
Тут уж меня разобрало любопытство. Кто такой наглый, заранее уверен, что я стану с ним пить?
Отодвинув пустой горшочек, уставилась на мужчину. Силуэт его тонул в густой тени, глубокие складки капюшона не давали толком рассмотреть лицо.
Нехорошее предчувствие заскреблось под ложечкой. Уж не давешний ли заказчик Гражины явился по мою душу?
– Послушайте, вы, я не намерена с вами знакомиться.
Говорила, а сама посматривала на дверь: успею или нет выбраться?
– Как хочешь, я не заставляю, – он спокойно отреагировал на мою тираду и сбросил капюшон. – Я в курсе, что Рута проболталась, решил повидать тебя, пока не натворила бед.
Юргас собственной персоной потянулся к бутылке, налил две неполные стопки.
Я сидела как на иголках, боялась пошевелиться.
– Если хочешь, выпью первым. Но травить тебя я не собираюсь. Убивать тоже, хотя мог бы. За тобой грешок.
Тяжелый взгляд пригвоздил к стене, однако лицевые мышцы Юргаса быстро расслабились. Он дернул за завязки плаща, небрежно скинул его на лавку.
– Итак, доченька, – он произнес это слово с нескрываемым сарказмом, – давай почтим память твоей матери, которую ты сегодня потревожила. Бедная Агне мне битых полчаса в уши плакалась, просила найти тебя, успокоить.
– Просила?
Удивленно распахнула глаза, а потом вспомнила:
– Ах да, вы тоже некромант. Можете передать, что успокоили, сопельки подтерли.
Попробовала уйти, но Юргас силой усадил на место.
– Пей!
Рюмка стукнулась о зубы. Пришлось открыть рот, проглотить, чтобы не заработать вывих челюсти. Убедившись, что я все проглотила, Юргас отпустил меня, опрокинул свою стопку.
Никогда прежде не пила столь странного, крепкого, но одновременно приятного алкоголя.
– Он на полыни? – указала на бутылку.
Заесть бы чем-то…
Юргас кивнул:
– Держу для себя. И сам же делаю. Подозреваю, – он приподнял уголок рта, явно подначивая, – ты тут же гордо выплюнешь выпитое, ведь ничего моего тебе не надо.
– Да, не надо. Факт вашего участия в моем зачатии ничего не меняет.
– И все же подумай. Ты могла бы стать хозяйкой волости. Истинной хозяйкой, а не так, наемным персоналом вроде твоего инквизитора.
Плотно сжала губы.
– Он не мой.
– Ой ли? – Юргас приглушенно рассмеялся. – Именно поэтому спит под твоей яблоней?
– За окно заплати.
– Браво, уже на «ты»!
– Случайно вырвалось. Вы мне не отец.
– Для тебя – да, а вот для остальных… Светлейший не пройдет мимо этого печального факта в твоей биографии. Меня он все равно не поймает, кишка тонка, отыграется на тебе.
– Еще соврите, что огорчитесь!
Рука сама потянулась к бутылке. Напиться и забыть.
– Огорчусь, конечно. Других наследников у меня пока нет.
– Так поищите по кустам, где вы с бабами развлекаетесь, хоть одну да точно обрюхатили.
За такое бы я себя ударила или остановила сердце, а этот…
– Обязательно воспользуюсь твоим советом, но пока ты мое лучшее творение. Жаль, без темного дара, но это поправимо. Его можно разбудить, перекрасить ауру…
Юргас не договорил. Он внезапно напрягся, привстав, уставился на дверь. Проследив за его взглядом, увидела Линаса. А по выражению лица Юргаса поняла: инквизитору конец. Если я не вмешаюсь.
– О, милый, ты здесь? А то я уже думала тебя с собаками по всему городу разыскивать.
Вихрем пронеслась через зал и повисла на шее Линаса, заслонив его от остальных.
Сердце стучало часто-часто, спину царапали неприязненные взгляды. Одно неверное слово, один неверный шаг – растерзают. И дело не только в Юргасе, его авторитете: здешняя публика поголовно не в ладах с законом, в интересах Линаса, чтобы его не признали. И чтобы он не заметил моего темного папочку.
– Я так скучала!
По-кошачьи изогнувшись, потерлась о потерявшего дар речи инквизитора и благоразумно запечатала ему рот долгим, страстным поцелуем.
Надеюсь, Юргас против открытой конфронтации.
Не прерывая поцелуя, осторожно повернулась вместе с Линасом, мы
