Босиком в саду камней - Ана Адари
— Ваше высочество…
Мы встречаемся на прогулке у одного из залов, на этот раз у Лета. Встречи искали обе, нам с наследной принцессой давно уже пора объясниться. Во-первых, позиция главного евнуха заметно пошатнулась, и в самом ближайшем будущем я планирую вражину сместить. Во-вторых, продовольственный приказ теперь под моим контролем. В-третьих, я сорвала уже два покушения на свою жизнь. В-четвертых, каждый день вижусь с императором. Ну и в-пятых, Тайный приказ я тоже контролирую, поскольку его командир в меня безумно влюблен.
Мои черные камни заметно потеснили на доске Запретного города позицию наследной принцессы. Которая играет белыми.
Поводов более чем достаточно, чтобы ее высочество кипела неправедным гневом. Не я же пыталась ее убить. Я всего лишь защищаюсь.
— Как ты смеешь вмешиваться в дела гарема, безродная выскочка?! Всеми дворцами и приказами управляю я! А ты всего лишь наложница!
— Смею заметить, что я ничем и не управляю.
Слова застревают у ее высочества в горле. Фактически я права. Любовь Лин Вана это проблема Лин Вана. Который будет сражаться за меня, как лев. А дружба с Яо Линь началась еще со времен моей работы на дворцовой кухне. Мы не один пуд соли вместе съели. Попробуй между нами вклиниться!
Что касается Хэ До, мы с ним уже срослись. Точнее сроднились. Хэ До прекрасно понял, кого ему надо держаться, чтобы не оказаться на черных работах. И скоро получит заветное: свои мумифицированные причиндалы. Лин Ван уже работает в этом направлении.
— Ты… — у ее высочества сейчас глаза из орбит вылезут! А ей в таком возрасте вредно волноваться. Как бы удар не хватил. — Все равно ты скоро умрешь! У тебя нет детей, и уже не будет! В империи объявлен траур!
— А если его величество проживет еще лет пять? Я за ним хорошо ухаживаю.
— Яо Линь со своими обязанностями все равно не справится!
— Но ведь вы ей поможете? — вкрадчиво говорю я.
— Помогу?! Я?!
— Вы ведь хотите иметь внуков?
— А причем тут мои внуки?!
— У вашего сына пока нет наследника. Подчеркиваю: у единственного сына. Покойная первая принцесса родила двух дочек. А принц влюблен в Яо Линь. Настолько, что ни о ком другом и думать не может. Попробуйте с ним поговорить, и поймете, что я права. Не станете же вы гнобить будущую невестку? Мать ваших будущих внуков. И наследника императорского трона, что главное.
У нее аж дар речи пропал. Потому что я бью без промаха. Продолжаю дожимать:
— Все эти три года, пока ваш сын соблюдает траур, вы будете опекать Яо Линь, ваше высочество. Беречь ее, как зеницу ока. Чтобы ни один волос не упал с ее светлой головы. Если Яо Линь исчезнет, вам возможно никогда не стать вдовствующей императрицей. А именно этот женский титул в империи самый почетный и беспроигрышный. Ведь ваш супруг уже не молод и у него слабое здоровье. Вы тоже рискуете, ваше высочество. Вашему сыну нужен принц. Император, имеющий лишь двух дочерей, не получит поддержку сановников и народа.
— Чего ты хочешь?!
— Мира. Перестаньте пытаться меня убить. Не лезьте в мои отношения с императором. Оставьте в покое Яо Линь. Ну и главное: я хочу поменять главного евнуха.
— Что-о?!
— Он не справился со своими обязанностями. В штате кастратов оказался мужчина со всеми причиндалами. Это грубейшая ошибка. Остальное приложится, когда любимцев главного евнуха схватят и начнут пытать. Предлагаю ему добровольно уйти в отставку, если он хочет сохранить жизнь.
— А если я поймаю тебя за руку, нахалка? — усмехается наследная принцесса.
— В каком это смысле?
— Твои шашни с Лин Ваном ни для кого не секрет. Лин просил тебя у императора, хотя я, убей, не понимаю ценность такого приза, — с презрением смотрит на меня принцесса. — Генерал ведь недаром отказывается жениться.
— К счастью, он не успел этого сделать до траура. А теперь уже поздно.
— Берегись! За каждым твоим шагом будут следить!
— Так как насчет условий мирного договора между нами? Вы согласны?
— Хорошо. Считай, что мы договорились. Но дальше ты не лезешь.
— Вы имеете в виду казначейство? Швейный цех? Склады всякого царского барахла? Не претендую.
Мы расходимся. Я пропускаю ее высочество вперед. За ней важно вышагивает свита. Но вид у нее понурый. Моя свита, большая ее часть, идет с победным видом. Больше всех сияет Хэ До.
… На следующий день я приглашаю генерала Вана сыграть партию в Го. В одной из беседок императорского сада. Играет Лин отвратительно! Хотя я великодушно предоставляю ему белые камни. Но стремительно начинаю теснить боевого генерал на доске для Го. Мы оба молчим, делая вид, что увлечены игрой.
Моя свита, среди которой хватает людей наследной принцессы, я еще не всех успела перевербовать, окружила столик, на котором разложена игра. С нас не сводят внимательных глаз. Ее высочество выполняет обещание.
— Как обстоят дела с моими убийцами, генерал? — громко спрашиваю, наконец, я. — Вы вырвали у них показания?
По моим сведениям, Парчовые халаты схватили нескольких служанок наследной принцессы. У Лин Вана неограниченные полномочия, тут ему и наследный принц не указ. Только сам император.
— Я разрежу их на куски, этих подлых предателей, но они во всем сознаются! — мрачно говорит Лин Ван. Вид у него решительный.
Свита вздрагивает и невольно отступает на пару шагов от нашего стола. Молодец! Когда надо хорошенько припугнуть, то Лин незаменим!
— Мне нужно убрать главного евнуха, — одними губами говорю я. — Постарайся, Лин.
— Я все понял, госпожа.
— Я разрешаю тебе отменить ход, — киваю на доску с игрой. — Твоя позиции безнадежна.
— Лучше все равно не станет. Вы прекрасно играете в Го, моя госпожа.
Когда-то я и в шахматы неплохо играла. Что мне Го? У меня все в порядке с логическим мышлением.
— Ты прав. Мне с тобой играть не интересно, не то, что с императором.
Лин мрачнеет. А ведь я пытаюсь дать ему понять, что мы с императором не состоим в интимных отношениях! Что мы только друзья! Вот тупица! И как?! Когда вокруг глаза и уши!
— Ваша свадьба, генерал, пока отменяется. В империи траур.
Лицо моего любимого мгновенно расцветает. Ну не хочет он ни на ком жениться, кроме меня! У меня прямо на сердце становится легко. Вот это любовь!
— Я подожду, пока он закончится, госпожа Ли, — говорит генерал Ван, а по его лицу видно: да хоть бы он никогда не заканчивался, этот траур!
