Королева восстанет - Мари Нихофф
Ради Англии.
Ради Лиры.
Как только мы оказались в поле зрения прессы, на нас обрушился настоящий шквал вспышек. Уголком глаза я заметил, что Флоренс снова замешкалась. Я бросил на нее пристальный взгляд, но она уже взяла себя в руки, подняла подбородок и пошла дальше все более уверенным шагом. Как это часто случалось раньше, она вела себя с изяществом королевы. И как бы неприятно мне ни было это признавать, Флоренс с легкостью создавала впечатление, будто место рядом со мной действительно принадлежало ей по праву. Она бросала мне вызов с самого первого дня, всегда общалась со мной на равных. И это казалось мне правильным. Тем губительнее оказалось то, что все в ней было неправильно.
Послушай я тогда свой разум, а не сестру, все это обошло бы нас стороной. Я не хотел выбирать Флоренс своей кровавой невестой. Она вызывала во мне слишком сильное притяжение. Риск потерять себя в этой женщине был слишком велик. В конце концов Лира меня убедила. На пару с моим вероломным сердцем.
Когда я остановился на центральной площадке, Флоренс последовала моему примеру. Эрис спустилась всего на несколько ступеней ниже. Достаточно близко, чтобы образовывать с нами единое целое, и достаточно далеко, чтобы люди могли нас хорошо рассмотреть. С этого момента любое движение пальцев, любой взмах ресниц будет тщательно анализироваться. И Флоренс это известно.
Я полностью отдавал себе отчет в том, что следовало лучше ее подготовить. Нужно было как следует отрепетировать все утром, а не вот так, на скорую руку. Нам стоило вместе проработать свои роли. Но именно это слово меня и остановило. Вместе.
Эрис дождалась, пока воцарится тишина. Затем ее уверенный голос заполнил комнату, а я в очередной раз порадовался, что эта женщина одновременно являлась моим пресс-атташе. У нее достаточно харизмы, чтобы держать под контролем даже самые щекотливые ситуации. И это лишь одно из ее бесчисленных достоинств.
– В связи с высоким уровнем общественного интереса к расследованию убийства на праздновании солнцестояния сегодня от имени его величества короля я объявляю, что мисс Флоренс Хоторн, действующая кровавая невеста, признана невиновной по всем пунктам обвинения. Доказано, что мисс Хоторн не участвовала в планировании покушения на его величество и, как и сам король, стала жертвой махинаций своей семьи.
Флоренс рядом со мной оцепенела, и я покосился на нее. Она сцепила руки на животе, но даже так у нее не особо получалось скрыть нервную дрожь в пальцах. Сделав над собой усилие, я обнял ее и осторожно притянул к себе. Она не сопротивлялась, но напряглась еще больше. Это плохо. Ее скованность, если выражаться дипломатично, видна невооруженным глазом.
Погладив ее по руке чуть ниже плеча, я наклонился к ней. Нос уловил знакомый аромат лаванды, исходящий от нее. Горло сжалось, сердце охватил пожар. Тем не менее я сохранил внешнюю невозмутимость и нежно поцеловал ее в макушку.
– У тебя слишком виноватый вид – перестань, – еле слышно шепнул ей я и снова поднял голову.
Флоренс подняла на меня глаза, и мне почему-то показалось, что один только этот взгляд опровергает справедливость моего заявления. Теплый темно-карий цвет ее глаз превратил эту девушку в олицетворение невинности. Может быть, именно поэтому я так долго ее недооценивал. Ведь ее внешность так кардинально противоречила ее намерениям.
Печаль в ее взгляде тяжким грузом легла мне на грудь. Флоренс попыталась выдавить из себя улыбку, которая, тем не менее, так и не коснулась ее глаз, но будто облила бензином мою тлеющую душу. Разожгла инферно, пожирающее все мои убеждения. Почему мне сейчас хотелось ее поцеловать? Почему моя рука, словно сама собой, притянула ее ближе? Почему ее близость – единственное, что, кажется, облегчало мою боль, хотя именно она и являлась ее причиной?
Удерживая взгляд Флоренс, я старался разобраться в своих чувствах. Отталкивал свой гнев на тоску по этой женщине. Ненависть на собственную боль. Правду о ее лжи.
Безрезультатно.
– Расследование в отношении Валериана Хоторна продолжается, – между тем объявила Эрис. – До суда он будет содержаться под стражей в Тауэре.
Флоренс шумно выдохнула и опустила голову. Почти незаметно прислонилась к моей груди. Такое неправильное и одновременно правильное ощущение. Запретное и неизбежное. Исцеляющее и разрушительное. Что вообще со мной творилось? Я должен причинять боль ей, а не наоборот.
– Прости меня, – чуть слышно прошептала она.
Как бы мне хотелось ответить. Дать понять, что я никогда ей не поверю. Но нельзя делать этого на глазах у прессы, поэтому ее фраза так и повисла между нами, как густой дым в комнате, вместе с запахом Флоренс затуманивая мой разум.
Тем временем Эрис завершила свою речь. Мы знали, что после этого последуют незапланированные вопросы. Тем не менее первый же едва не выбил почву у меня из-под ног.
– Правда, что принцесса похищена? – хотел знать один из мужчин с первого ряда.
– Это так, – спокойно откликнулась Эрис.
Мы рассматривали вариант солгать. Но в нынешней ситуации это представлялось не самой лучшей идеей. Такой подход только сыграл бы на руку родителям Флоренс. Несомненно, как только мы публично заявим, что Лира в безопасности в замке, появится ее фотография или даже видео, доказывающее обратное.
– Как ее могли похитить из замка? – не сдавался мужчина.
– Кто похитители? – встрял другой.
– Как давно она пропала?
– В Багровом Сердце в принципе еще безопасно?
Вопросы выкрикивались один за другим, словно первый из них спровоцировал лавину.
– Ваше величество, что вы думаете о похищении вашей сестры?
– Причастна ли семья Хоторнов к похищению?
– Мисс Хоторн, не хотите ли вы сделать заявление?
Флоренс отвернулась от толпы, что, в свою очередь, означало, что она уткнулась лицом мне в плечо. По моим рукам поползли мурашки, и я даже не мог точно сказать, в хорошем смысле или в плохом. Я хотел отпустить Флоренс, но не мог сделать это у всех на виду. В итоге победила другая часть меня. Та, которая жаждала привлечь ее еще ближе, и подтолкнула меня прижаться щекой к ее голове в якобы ласковом жесте, пока на нас неумолимо продолжали сыпаться новые вопросы.
Меня охватило то же желание, что и вчера, когда я придавил ее к шершавой стене подземелья. Когда Флоренс находилась так близко, моя ярость внезапно вырывалась на поверхность и высвобождалась в безудержной потребности прикоснуться к ней, поцеловать, сорвать с нее одежду и сделать покорной. Как будто я
