Королева восстанет - Мари Нихофф
Мертв. Он мертв. Я его убила.
– Нет. Нет-нет-нет-нет! Бен! Останься со мной! Бенедикт, пожалуйста… – Он не мог меня бросить, только не снова.
– Ты все равно бы его предала, – опять раздался голос моей матери, и я уже не знала, о ком она говорила: о Бенедикте или о Валериане. Не знала, чья кровь на моих руках. От потери кого из них мне сейчас сильнее сдавливало грудь. – Необходимо идти на жертвы, Флоренс. Тебе следовало знать это с самого начала.
– Пожалуйста, не надо, – выпалила я. Хотела обхватить ладонями лицо Бенедикта, но его щеки растворились под моими пальцами. Меня окутала чернота. Вместо его теплой кожи я ощутила лишь прохладный мягкий шелк.
Он не должен уйти. Он не должен…
– Флоренс.
Я всхлипнула. Внезапную тишину пронзил его голос, но он такой холодный. Жесткий. Тяжесть, давящая на грудь, стала еще сильнее. Паника оплела меня паутиной из нитей, которые невозможно порвать, чтобы я задохнулась в собственном чувстве вины. Я это сделала. Убила его. Предала Валя. Разочаровала родителей, отреклась от нашей цели. Справедливо, что теперь у меня руки в крови.
– Флоренс. Проклятье, проснись! – Голос Бенедикта прозвучал ближе. Чья-то теплая рука легла мне на плечо и несильно встряхнула. – Открой глаза.
Задыхаясь от испуга, я растерянно моргнула. Меня ослепил яркий свет. Постепенно я начала узнавать очертания склонившегося надо мной Бенедикта и почувствовала под собой мягкий матрас. Подняв руки к лицу, с облегчением выдохнула. Никакой крови.
Всего лишь ночной кошмар. Опять.
Но Бенедикт правда здесь, стоял у моей постели. Живой.
– Что такое? – выдавила я и потерла лицо.
Мокрые щеки, зашкаливающий пульс – меня охватило острое желание накрыться одеялом с головой. Вот только что-то в этой ситуации сбивало меня с толку и отвлекало от воспоминаний о сне. Шторы задернуты. За ними, похоже, темно. А взгляд на будильник подсказал, что сейчас почти половина первого. Зачем Бенедикту будить меня посреди ночи? Вряд ли из-за кошмара.
Король выпрямился. Он стоял в пижаме и с растрепанными волосами. Но взгляд не усталый, а суровый. Я услышала, как в гостиной открылась дверь в королевские покои. До спальни донеслись взволнованные голоса.
– Вставай, – тихо велел Бенедикт. – Твои родители хотят поговорить.
Сон как рукой сняло.
– Сейчас? – в недоумении переспросила я, откидывая одеяло.
Он просто проигнорировал вопрос и без единого слова вышел из комнаты. Быстро сунув руки в рукава халата, я еще раз потерла лицо и бросилась за ним.
Остальные уже собрались в кабинете. Четверо мужчин в пижамах и форме вперемешку установили на столе Бенедикта ноутбуки и телефон. Позади них с мрачным лицом стояла Эрис. Она единственная в этой комнате не выглядела так, будто только что встала с постели. Короткие темные волосы в полном порядке, униформа безупречна, а внимательный взгляд просканировал меня с головы до ног, как только я вошла.
– Не забыла, что я сказала тебе сегодня днем? – вместо приветствия обратилась ко мне она.
Я лишь кивнула.
После пресс-конференции Эрис вбивала мне в голову правила возможного разговора с родителями. Мне запрещено передавать им любую конфиденциальную информацию. Ни слова ни об обстановке во дворце, ни о нашей с Бенедиктом сделке. А главное – никаких обещаний. Чего бы они ни потребовали. Как дочь, я должна взывать к рассудку своих родителей. В общем, ровно то, к чему стремились мы с Лирой и чего я попробовала добиться в письме. Так что шансы на успех ничтожно малы, но я все равно сделаю все возможное. В противном случае…
Я понятия не имела, что произойдет в противном случае. Однако выяснять не собиралась. Ни за что, ведь расплачиваться за это придется не кому-то, а Лире.
Вид у Эрис скептичный, но вопросов она больше задавать не стала.
– Мы будем здесь и тоже все услышим, – объяснила мне она. – А в случае необходимости вмешаемся или дадим тебе знак. Попытайся поддерживать разговор как можно дольше. Это важно. Кроме того, спроси про Лиру и требуй доказательств, что она невредима. И помни, на чьей ты стороне, Флоренс.
От того, как непринужденно она придала последнему предложению форму угрозы, у меня волосы на затылке встали дыбом. Всего несколько часов назад Эрис публично объявила о моей невиновности, и тем не менее явно без промедлений заточила бы меня обратно в Тауэр, если бы я ослушалась хоть одного из ее указаний. Хорошо, что мы преследуем одни и те же цели и я не планировала проворачивать что-то у нее за спиной. Ей просто придется мне поверить.
– Понятно, – просипела я, невзирая на страх ошибиться в этом разговоре. Голова забита тревожными мыслями, которые носятся по кругу. О Лире, Бенедикте, моей семье и обо всей этой чертовой стране.
Один из мужчин принес и поставил к столу красное бархатное кресло, в котором я раньше часто читала, пока Бенедикт работал. Поколебавшись, я села в него и уставилась на стоящий передо мной телефон – высококлассное современное устройство со множеством кнопок. Впрочем, от меня, скорее всего, потребуется только снять трубку.
– Они должны позвонить с минуты на минуту, – пояснила Эрис. – Сообщение с указанием времени пришло буквально только что. Хотят застать нас как можно менее подготовленными. Но они ожидают услышать Бенедикта, а не тебя. Это наш козырь. Постарайся его не упустить.
Как? – хотела спросить я, однако в этот момент зазвонил телефон. Оцепенев, я в панике подняла голову. Ладони мгновенно вспотели. В горле пересохло.
– Кхм, – только и удалось выдавить мне.
Мой взгляд прикован к зеленым глазам Бенедикта, и пусть он полон презрения, мне удалось хоть как-то за него удержаться.
– Отвечай, – хрипло приказал он, подойдя вплотную к моему креслу. Он заметно напряжен, руки сжаты в кулаки. Казалось, все присутствующие тоже подобрались, однако они целиком и полностью сосредоточены на экранах перед собой, которые не видно с моего места.
Но у меня нет времени гадать, что же там такого интересного. Вместо этого я сделала глубокий вдох, выдохнула и взяла трубку.
– Алло? – севшим голосом произнесла я, вслушиваясь в тишину на другом конце линии. Бенедикт нажал какую-то кнопку на аппарате. Раздались шорохи. Потом из динамика на всю комнату зазвучал мужской голос:
– Флоренс.
– Папа…
Меня охватила дрожь, а в голове как будто моментально стало пусто. Я даже не знала, что чувствовать, не говоря уже о том, что говорить. Его голос вызвал у меня странное чувство возвращения домой, смешанного со страхом, гневом и печалью. Воспоминание
