Луна убывает - Светлана Поделинская
– Ты слишком часто стала задумываться о смерти, Лаура, – укоризненно покачал головой Эдгар. – Ты достаточно молода и по человеческим меркам! Рано ты собралась умирать.
– Меня не покидает чувство, что я не вполне живу, – шепотом призналась она. – Если я погибну, ты сможешь за меня отомстить.
– Слабое утешение, – с горечью усмехнулся Эдгар. – Я не готов пожертвовать тобой, чтобы самому жить дальше. Для меня это не имеет смысла. Я бы предпочел умереть вместе с тобой, будь у меня выбор. Но ты упряма и не даешь мне его. Что ж, надеюсь, хоть гореть в аду мы будем вместе.
– Вечно и навсегда. Благодаря тебе, – тихо отозвалась Лаура, и Эдгар понял, что она смирилась со своей участью, но не простила его. И, вероятно, никогда не сможет простить. Все эти обманчиво безмятежные годы Лаура носила в себе бомбу замедленного действия, и вот пришел час расплаты за содеянное с ней.
В отеле Лаура быстро собрала распакованные накануне вещи в свой лимонно-желтый чемодан, пока Эдгар не передумал. Она упорно избегала встречаться взглядами, чтобы не увидеть в его глазах мрак безысходности. Второй раз Лаура покидала Эдгара, и ее создатель, связанный словом, был бессилен воспрепятствовать. На прощание Лаура обернулась и кинула на Эдгара виноватый взгляд, затем дверь за ней захлопнулась. Так закончился их кроваво-медовый месяц длиною в тридцать лет.
Часть 2
Гештальт-терапия
Глава 9
Девушка по имени Жаклин Стюарт открыла глаза, разбуженная птичьими трелями со встроенного в смартфон будильника. Сквозь жалюзи в окно проникал скупой свет туманного утра Сан-Франциско. Жаклин, или Джекки, как ласково звали ее родные, полежала немного, собираясь с силами, затем решительно встала и направилась в ванную, готовая начать очередной серый день.
Из зеркала на Жаклин смотрела девушка еще молодая и бесспорно привлекательная. Однако тонкие черты лица и бледная полупрозрачная кожа делали ее красоту неброской. Прямые пепельно-русые волосы сейчас лежали шелковистой волной, высвободившись из резинки, которой Жаклин привыкла завязывать их на ночь. Цвет ее волос был натуральным и совершенно не модным, но Джекки не собиралась прибегать к окрашиванию до появления первой седины. Над переносицей от привычки много читать и думать образовалась неизгладимая вертикальная складка. Глаза у Жаклин часто называли «зеркалом души», настолько они были большими и выразительными, с темным ободком и причудливым рисунком радужки, что лучилась всеми оттенками – от антрацита до серебра. Сейчас в серых глазах дождливой пеленой застыла меланхолия. Девушка пребывала в глубокой депрессии и не находила из нее выхода.
«Тридцать лет, – думала Жаклин с тоской. – Ни семьи, ни детей. Может, мне пора завести кота? Или лучше собаку? Нет, с ней нужно гулять, не с моим рабочим графиком».
С годами Джекки осознала, что мало быть умной и востребованной в профессии. Что делать, когда по вечерам под колючим пледом тебя душит одиночество, разъедает и грызет изнутри подобно злокачественной опухоли? Можно сходить на дискотеку с коллегами и приятельницами, даже станцевать на барной стойке, но утром Жаклин неизменно просыпалась в своей постели одна. Девушка была слишком брезглива, чтобы знакомиться в барах со случайными мужчинами.
Джекки умылась, почистила зубы, нанесла на лицо крем и вернулась в комнату. В маленькой квартире-студии, которую Жаклин купила несколько лет назад, все соответствовало ее вкусу: крашенные в молочный цвет стены, лаконичная мебель в скандинавском стиле. В квартире царил идеальный порядок, даже на кухне, оформленной в серо-голубых тонах, не нашлось бы ни крошек, ни следов от брызг воды. Жаклин обладала педантичным складом характера и невероятно гордилась своей квартиркой, купленной на собственные доходы, без участия родителей.
Позевывая, Джекки насыпала молотый кофе в турку, включила газ и вдруг обнаружила, что закончились спички. Девушка потянулась на полку за новой пачкой, а когда обернулась, с удивлением увидела, что газовая конфорка горит ровным синим пламенем. Джекки с усилием заморгала, стараясь прогнать наваждение.
«Наверное, я все же нашла последнюю спичку и зажгла ее, – убеждала себя Жаклин. – Для болезни Альцгеймера мне еще рановато. Просто я еще не проснулась, надо срочно выпить кофе».
Для собственного успокоения Джекки принялась искать сгоревшую спичку на столешнице и на полу, но тем временем напиток в турке закипел, и по квартире поплыл будоражащий аромат кофе. Наполнив чашку и взглянув на часы, Жаклин прошла в рабочую зону. Забралась с ногами в изогнутое кожаное кресло и включила ноутбук, предусмотрительно отодвинув чашку подальше. На экране возникло улыбающееся лицо брата Джека.
Девушка сладко потянулась и поправила пижаму – лимонно-желтую, с принтом в виде авокадо, которую купила по совету из психологического журнала, чтобы просыпаться в солнечном настроении и с самого утра мыслить позитивно. У них с братом имелась многолетняя традиция созваниваться в начале каждого дня, и утренние пятиминутки заряжали Жаклин позитивом эффективнее, чем кофе и советы по психологии.
Джек жил и работал неподалеку – в городке Сан-Хосе, что в Кремниевой долине. Близнецы были привязаны к родителям и не хотели слишком отдаляться друг от друга, поэтому оба не покинули Калифорнию и нашли работу в соседних с Лос-Анджелесом городах. Джек напоминал брутальную модель с рекламного плаката барбер-шопа: модно подстриженные каштановые волосы, выбритые на висках и уложенные на макушке нарочито небрежными волнами, трехдневная щетина, плавно переходящая в бородку. Иногда Жаклин казалось, что родительские гены не перемешались в них с братом, а поделились поровну: если Джек получился более мужественной копией матери, то она, Джекки, пошла в отца, унаследовав его мягкое обаяние и неуверенность в себе.
– Доброе утро, сестра, – радостно приветствовал ее Джек, сияя голливудской улыбкой. – Как у вас с погодкой в Сан-Франциско?
– Утро без кофе добрым не бывает, – угрюмо ответила Джекки и сделала глоток из чашки. Горячий напиток обжег ей язык. – Тут осень, пасмурно, туман.
– А у нас светит солнце, – известил Джек, – и еще Джун огорошила меня новостью, что беременна.
– Да ты что? – поразилась Жаклин. – И ты ей веришь?
– Нет, – ухмыльнулся Джек. – Дело даже не в том, что мы предохраняемся. Ты знаешь, мне стоит только посмотреть на человека, чтобы определить, врет он или нет.
– С твоими способностями распознавать ложь тебе следовало стать судьей, как мама.
– Нет, мне комфортнее работать с компьютерами, чем с людьми, – поморщился Джек с оттенком презрения. – Я слишком хорошо вижу, что они собой представляют.
– И при этом ты до сих пор встречаешься с Джун? – не удержалась Жаклин от колкости. – Она ведь насквозь фальшивая! Настоящие у Джун разве что подписчики в ее соцсетях.
– Я знаю, Джун тебе
