Заноза в драконьей лапе - Диана Хант
Последним отблеском затухающего сознания, Оушэн увидел лицо Бури.
ЕЁ лицо. И голос… Он узнал его!
Узнал бы из тысячи голосов.
Потому что для него она была единственной.
Багр взревел в последний раз, и обрывки молниевых пут разлетелись, подхватываемые бурей. Однако было слишком поздно. Следом накатила тьма.
***
Это было странно. Но и только. Осознавать себя, своё существование… тьму. И ничего, кроме тьмы. Он пребывал в ней, будучи бесплотным, обездвиженным. Парализованным. Пламя угасло. И такое ощущение, что навсегда. Зато Молниевая Сеть – одно из Главных Сокровищ Поднебесной Империи! – была уничтожена. Это Оушэн знал наверняка. Против грозного Артефакта, усиленного магией Лабиринта, никто бы не выстоял. И он не исключение. Он повержен, заключён во тьме… навеки. Но всё же ему удалось уничтожить Сеть. Небесная Империя пошатнулась! Эта мысль успокаивала.
Сперва пришло ощущение тепла, света.
Невероятно – но ему и правда стало тепло.
Будто кто-то, скрывающийся в этой равнодушной тьме, согрел его, окутал искристым световым плащом…
Затем зазвучала Песнь.
Встрепенувшись, Оушэн устремился на Зов. Иначе он просто не мог.
А когда открыл глаза ОНА была рядом.
Не в Зазеркалье. Здесь. Сейчас.
И вблизи оказалась ещё краше, ещё соблазнительнее!
Оушэн не успел толком разобраться с этим обстоятельством, – а разбираться дракон намерен был всерьёз! вплоть до мельчайших, сводящих с ума деталей! и очень, очень, ооочень длительно… ровно, как и с тем, что Пламя, до последней искры ушедшее на проклятую Сеть, вновь вспыхнуло!.. да что там! оно пылало куда ярче прежнего, – как потрясённого дракона уже поджидало следующее открытие.
Самое невероятное из всех.
Можно даже сказать, удар.
Запрещённый, безжалостный… сокрушительный.
Под дых.
ОНА. Оказалась. Русалкой.
Марой…
Но ведь этого просто не могло быть!
Мара – спасла его?!
Спасла дракона?!
И не просто дракона, а наследника Кораллового Трона?!
Вернула… ему… Пламя?
А невероятней всего было то, что даже будучи марой она притягивала как магнитом, манила и влекла, будто огонь мотылька.
Кто из Великих сказал: «Мотылёк знает, что сгорит, но любовь сильнее»?
Оушэн не помнил. Он сам себя не узнавал, но не мог противиться этому притяжению, просто не мог. Чары? Спрашивал он себя и сам же себе отвечал: нет… Но если не чары, тогда что? Ведь ОНА – мара, а значит – враг.
Враг… такой нужный… такой соблазнительный… враг.
Опасные огоньки в глазах-омутах. Смех, звонкий, нокаутирующий. Мара забавлялась. Дразнила. Играла с ним, с драконом! Как кот с мышью.
Игра её была такой убедительной, что он почти поверил в её искренность. Как было не поверить? Ведь она отвечала, откликалась! Ещё как откликалась… Была самим желанием, настойчивым и неопровержимым. Как она вздрагивала, как таяла, обмякая в его руках! Каждым движением, каждым подрагиванием ресниц… вздохом, стоном, взглядом она просила о большем. Настаивала, требовала! Умоляла… Сводила с ума.
И снова, как тогда, когда услышал голоса из Зазеркалья, осознал внезапно: она в опасности!
Некогда было объяснять, Грозовые были совсем близко.
Мара… Враг…
Самый коварный, самый пленительный враг из всех возможных, и всё же она спасла его. Воскресила после Сети – и это было самым немыслимым!
Оушэн должен был отплатить тем же.
Однако на этот раз это был праздничный кортеж. Высокие гости Коралловых Островов… Принцесса, нарушившая этикет и покинувшая свой паланкин прежде официальной церемонии Приветствия. Едва ли он видел её лицо. Не ощутил жизни в губах, будто целовал куклу. Смотрел сквозь, загораживая собой ту, что перевернула его привычный мир с ног на голову.
Он. Защищал. Мару?!
Это было слишком невероятно, чтоб оказаться правдой. И всё же это было так.
Грозовая Принцесса что-то говорила.
–Ах! Простите меня!.. Что вы теперь обо мне подумаете? Но я так испугалась… за вас… Я узнала о покушении, мой принц! И сразу же отправилась на ваши поиски! Предатели, отступники… К сожалению, такие выродки случаются в каждом Клане. Проникли в Сокровищницу, выкрали Сеть, сгубили её… Ах, что я всё о своём, вы же так утомились. Но теперь вы можете быть покойны: преступники наказаны…
В чём-в чём, а в последнем Оушэн не сомневался.
Как и в том, что «наказание» было всего лишь способом – что сказать, самым верным, самым беспроигрышным – заткнуть устроившим засаду рты. Навеки. Взять хоть бы одного живым – уж придворные маги сумели бы развязать подлый язык, вывернули бы наизнанку память!
Вся эта заварушка с Грозовыми оказалась куда сложнее, куда многомернее, чем представлялось. Он должен во всём разобраться. И он разберётся...
Мара же… вышла на сушу! Будто преследовала его (хотя она, разумеется, всё отрицала)! Как и грозилась – обосновалась, с размахом! Вредная, дерзкая, хваткая… Вела какую-то свою, неподдающуюся разуму и логике игру. Теперь эта заноза в лапе изображала отстранённость… Не подпускала к себе, скалилась, упражняясь в остроумии за его счёт. Сколько нервов вытрепала, сколько бессонных ночей преследовала своей манящей, сводящей с ума Песнью!..
…Когда за завтраком королева обмолвилась, что пригласила во дворец «ту самую русалку», Оушэн поперхнулся, закашлялся. Русалку? Он не ослышался?
Русалку – во дворец?
Некстати вернувшаяся Принцесса Молония горячо поддержала Коралловую Леди. Даже до неё, мол, дошёл слух, что некая сухопутная мара творит чудеса, делая из дурнушек красавиц, а красавец заставляя сиять ярче Сфер!
Вспомнив вчерашнюю выходку с креслом-ловушкой, Оушэн залился густой краской.
Мариэль прибудет сюда?
Как же невовремя!
Многое бы он отдал, лишь бы предотвратить… нет, просто оттянуть этот визит!
И Небеса – как ни странно! – его услышали.
Вместо Мариэль принёсся Вьюнец, её помощник, к которому у Оушэна были давние счёты.
Взмыленный и запыхавшийся, запинаясь и глотая слова, сперва Вьюнец обвинил дракона во всех несчастьях мира. Этого нахалу показалось мало: пригрозив Коралловому Преемнику самой жестокой расправой, Вьюнец, наконец, сообщил, что
